Ответственность за организацию преступного сообщества или участие в нем. Ж. В. Виденькина

на предварительное соглашение, а “скопом” характеризуется многочисленность действующих лиц».[11] Например, в ст. 39 и 40 главы XXI Соборного уложения 1649 г. речь шла о групповом разбое, «… а воры – разбойники три или четыре человека или больше, пойманные на одном разбое, и с пыток которые начинали наговаривать на кого из знатных людей, на дворян, или на детей боярских, или на торговых людей, которые прежде того в приводе не бывали, и ни на каком воровстве не были задержаны, и ни в каких причинах не бывали – казнить их смертью».

      Свое дальнейшее развитие законодательство, предусматривающее уголовную ответственность за деятельность организованных преступных формирований, получает в Своде законов 1842 г. (т. XV, ч. I, ст. 267–269). В нем говорилось «… о недопустимости образования, с одной стороны, обществ, товариществ, братств и т. п. без ведома полицейских органов, с другой стороны, обществ, преследующих вредные для государства цели и способных посеять смуту. Организаторы и участники таких обществ рассматривались и наказывались как государственные преступники».[12]

      В дальнейшем преступное сообщество, как самостоятельная форма соучастия нашла свое уголовно-правовое закрепление в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г.[13] Это Уложение представляло собой уже приближенный к подлинному кодексу законодательный акт. Его нормы дифференцировали ответственность за составление злонамеренных шаек и начальство в них, с одной стороны, и за участие в них, с другой (например, ст. 922, являющаяся общей нормой в данном отделении), и в ряде случаев за недонесение о них вследствие упущения по службе (например, ст. 924 и ст. 925). Основным признаком подобного общества Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. считало его цель. В статьях Уложения выделялись следующие цели такого общества: цель, вредную для спокойствия или целостности государства, и цель, противную установленным законом образу и порядку правления. Цель выступает решающим признаком тайных обществ этого рода, но способ действия тайного общества еще не определяет его природы. Напротив, в тайных обществах, «не имеющих явно преступного направления против спокойствия или целостности государства», рядом с целью Уложение предусматривает применение виновными «недозволенных законом действий».[14] В Уложении закреплялось и то, что для наступления уголовной ответственности не требуется реального совершения преступления. Наказывалось составление шаек для учинения разбоя, поджога, фальшивомонетничества (ст. 924), кражи, мошенничества (ст. 925), нарушений акцизных законов, законов о торговле и игре, контрабанды, подкупа чиновников (ст. 926).[15] Изучая Уложение 1845 г., автор отмечает, что подробного разграничения между собой эти формы не имели и, следовательно, можно сделать вывод, что они зачастую использовались как синонимы. Однако законодатель точно дифференцировал ответственность организатора шайки и всех ее участников, а дополнительно он оговаривал, что для признания преступления оконченным не требуется

11

Тельберг Г. Г. Очерки политического суда и политических преступлений в Московском государстве XVII века. М., 1912. С. 96.

12

Трайнин А. Н. Указ. соч. С. 84.

13

См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных. Свод законов Российской империи. СПб., 1885. Т. XV // Свод законов Российской империи. Издание неофициальное / под ред. и с примеч. И. Д. Мордухай-Болтовского: в 5 кн. СПб., 1912. Кн. 5.

14

См.: Трайнин А. Н. Указ. соч. С. 84–85.

15

См.: Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/ (дата обращения: 22.11.2011).