Паспорт: культурная история от древности до наших дней. Патрик Биксби

отчужденность от дома и самих себя: неужели меня так легко свести к набору дат, географических названий и биографических данных? Есть ли у меня право собственности на свою личность? Стоит ли меня опасаться? Имеется ли у меня повод для страха? Показательно, что ритуал проверки паспорта присутствует практически в каждом крупном произведении литературы о путешествиях прошлого века – от «Дороги в Оксиану» Роберта Байрона (1937) до «Великого железнодорожного базара» Пола Теру (1975), «В Патагонии» Брюса Чатвина (1977), «Всемирной души» Пико Айера (2001) и «Ешь, молись, люби» Элизабет Гилберт (2006) – как неизбежный и зачастую тревожный эпизод любого путешествия через границы. Здесь, в промежуточном пространстве между одной и другой областью, паспорт обещает оградить нас от бед и сопроводить на другую сторону.

* * *

      В книге «Джозеф Антон» (2012), мемуарах о годах, проведенных в подполье из-за фетвы, Рушди рассказывает о том, как однажды паспортный ритуал был нарушен. Вскоре после прибытия в международный аэропорт Бенитес на литературную ярмарку в Сантьяго (Чили) в жаркий безветренный день 1993 года писателя и его спутницу (и будущую жену) Элизабет Уэст окружили представители местной полиции, отобрали у них проездные документы и препроводили в находящееся поблизости здание правоохранительных органов для допроса. В те времена силы государственной безопасности все еще контролировались жестоким Аугусто Пиночетом. Как вспоминает Рушди, его задержание стало результатом спора между конкурирующими группировками внутри силовых структур по поводу того, стоит ли пускать в страну человека, над которым висит смертный приговор, и должен ли он получить защиту государства, гражданином которого не является. В течение нескольких часов его вместе со спутницей держали в маленькой комнатушке с вооруженной охраной, находящейся снаружи, и они неоднократно обращались с просьбой вернуть им паспорта, однако на их испаноязычных захватчиков это не возымело никакого действия. В этой мрачной истории даже случился забавный эпизод, когда охрана отлучилась и Рушди решил «немного прогуляться» по улицам Сантьяго, однако его вскоре перехватил переводчик с английского, который уважительно, но твердо потребовал от писателя вернуться в комнату для задержанных{3}. Ситуация разрешилась, только когда прибыл сотрудник британского консульства и забрал писателя вместе с его спутницей, чтобы доставить их в город, к месту назначения.

      Этот эпизод с «драгоценной книжечкой» можно рассматривать как довольно свежий и крайне выразительный пример того, что Пол Фассел назвал «паспортным неудобством» (заимствуя выражение британского писателя-путешественника Нормана Дугласа){4}. Для Фассела «этот ритуальный повод для беспокойства, столь знакомый современному человеку, – момент предъявления паспорта на границе» символизирует новую разновидность опыта, возникшего после Первой

3

Salman Rushdie, Joseph Anton: A Memoir (New York: Random House, 2012), 484.

4

Paul Fussell, Abroad: British Literary Traveling between the Wars (New York: Oxford University Press, 1980), 24.