Человеческая оболочка. Погребальная песнь охотника. Алексей Котаев

там! Смотри! – тело тормошат, поднимают слегка, и кровь внутри черепа начинает переливаться, болтается вокруг мозга. Тот всплывает выше, и больно. – Помнишь меня?

      – Нет… – рывком выдает тело.

      – А ты помнишь, кто ты?

      – Ннне… пон…ял…

      – Хах… Дружище, ты в безопасности. Скоро будем дома… – голос врет. Тело этот голос ненавидит. – Я Уиллис. Ну же! Вспоминай! Я твой брат!

      – Капитан, вы серьезно?

      – Замолчи! Эй, – снова тормошат тело. – Ты помнишь, как тебя зовут?

      Зовут? Кто?

      Кого?

      Как зовут тело?

      А как-же зовут тело?

      – Тело…

      – Болит, да? Потерпи чутка, там до лазарета и на койку… Но сначала… Ты помнишь, кто ты?

      А кто? Кто тело? Чье тело?

      Выше локоть.

      Перья переливаются, красивые.

      В плаще тепло. Можно вздремнуть.

      Опять нож от крови не отмыл…

      Бесит рыхлый снег.

      Оно сейчас сожрет.

      Оружие на поясе.

      А кто мои мама и папа?

      Заряда должно хватить…

      Бак топлива?

      Это космический корабль…

      Айзек!

      Кто?

      Если ты сделаешь это, я никогда тебя не прощу!

      Айзек…Исаак…Пацан…Мелкий…

      Юра?

      Ты был рожден живым!

      Живым?

      – Капитан, ему совсем поплохело. Бормотать начал, и пена пошла!

      – Переверни на бок!

      Опять холод. И темнота.

      Глаза бусинки.

      Что-то спросили, но тело не отвечает.

      – Ты помнишь, кто ты?

      Кто тело?

      Кто?

      Айзек!

      Айзек?

      Да, я охотник, с горы близ Повала…

      Охотник? Такой молодой?

      Выучил на свою голову, Юра…

      Ты давай, лечи его и не болтай. И жопу ему зашей.

      – Кто ты? – картинка прояснилась. Кошмар начал развеиваться и осталась только боль.

      – Нн… Нне… помню… – с трудом выдавил мальчишка.

      – Ты Марк! Марк Хайле!

      – Капитан?

      – Подожди снаружи!

      – Так точно.

      – Ты Марк. Мой дорогой младший брат, – улыбка растеклась по лицу человека перед глазом. И казалось, что есть только этот глаз. Который болит. И больше ничего. Глаз мог лежать на боку или стоять вертикально. Но всегда был лишь глаз. И в глазу были лишь темнота или свет.

      – Я… Марк…

      – Хайле!

      – Угу…

      – Ну вот и славно! Марк! У меня есть одно дело, я сейчас мигом вернусь, и мы поедем домой. Осталось пол дня!

      – Угу…

      Глаз начал обрастать костяным черепом, закрылся кожаным веком. Спрятал за собой мозг. Оказался водружен над огромным бесчувственным телом на колонне из кучи позвонков. Глаз увидел свет, и долго пытался его отсеять. А потом осознал, что он – лишь часть чего-то большего.

      Моргнул.

      – Блядь…

      Еще раз моргнул.

      – Блядь…

      И перед глазом предстало все.

      – Меня зовут Айзек… Айзек… Это я… – тяжелый болезненный вдох впустил в кровь мысли. Мыли начали бегать по телу, плодиться. Их стало так много,