GRANMA – вся ПРАВДА о Фиделе Кастро и его команде. Зоя Соколова

в рядах самого Движения 26 июля. Инструкции Фиделя были четкими:

      «Стремление к соглашению с аутентиками является опасным идеологическим уклоном. Если мы не сделали этого раньше, по сентаво собирая милостыню и идя на тысячи жертв, чтобы приобрести оружие, в то самое время, когда им некуда было деть миллионы, а мы не делали этого, потому что считали, что у них нет ни способностей, ни моральной силы, ни идеологии, чтобы руководить революцией, – то как же мы можем пойти на это сегодня, перешагивая через трупы и кровь тех, кто отдал свои жизни за светлые идеалы? Если только не поддаться всем их небылицам, фантазиям и самовосхвалению, то как же можно верить им сейчас, когда они показали все, на что способны, хотя их карманы полны награбленных миллионов? Если раньше вся их деятельность сводилась к тому, чтобы путем обмана затруднить нашу работу, саботировать ее, ослабить наши ряды и расстроить наши ячейки, если потом им не хватило гражданской ответственности, чтобы разоблачить преступления, то в силу какого принципа, какой идеи, какого соображения мы должны свернуть перед ними наши честные знамена?»

      В Ньико Лопесе Фидель был уверен и знал наперед, что он не пойдет ни на какое соглашение с аутентиками. Пролетарий по своему происхождению и социальному положению и борец по убеждению, он олицетворял то лучшее, что было присуще революционному движению, объединенному под знаменем «поколения столетия», которое именно в 1953 году, в год 100-летия со дня рождения Марти, пошло на штурм казармы Монкада, высоко подняв флаг антиимпериализма. Смелый, решительный, находчивый Ньико при всей своей горячности умел, когда это нужно, тщательно взвешивать каждый свой шаг, соразмерять его с интересами дела. Он становился мудрейшим философом, если требовалось привести доводы в защиту любого пункта программы борьбы и любого принципа тактики. Наконец, он был пламенным поэтом, трибуном, когда было нужно возжечь окружающих словом. Такой Ньико вызывал у Фиделя не только уважение, но и беспредельное доверие. Поэтому не случайно, что в труднейшее для революции мгновение Фидель обращается именно к нему с обстоятельным письмом, полным душевной теплоты, сердечного участия и братского расположения. Письмо пришло к Ньико в январе 1955 года, в тот момент, когда обстановка в стране напоминала затишье перед бурей, когда правящая камарилья суетилась вокруг Батисты, обхаживая и соблазняя его изобретенными ею мерами по обеспечению «политической стабильности» и «мира». Того самого «мира», о котором без устали витийствовал сам диктатор, готовый, однако, в любую минуту учинить кровавую оргию за один косой взгляд, обращенный в его сторону.

      Что же предлагала камарилья с подачи так называемой оппозиции? 28 января 1955 года, в очередную годовщину Марти, на верность Республике должен был присягнуть Конгресс нового состава. А на 24 февраля, день национального праздника по случаю «клича из Байре», когда Хосе Марти приступил к претворению в жизнь «Манифеста Монтекристи» по изгнанию с острова