Новогодние выходные. Элиас Моргвуд

пепельнице. Его резкий жест больше походил на попытку спрятать беспокойство. "Снег-то свежий, вон как замело. Куда он мог деться?"

      Мы начали искать. Дом оказался больше, чем я думал. Широкие коридоры и пустые комнаты тянулись одна за другой, напоминая лабиринт. На стенах висели старинные портреты, чьи потускневшие глаза, казалось, следили за каждым нашим шагом. Потёртые ковры с замысловатым узором глушили шаги, но скрип половиц выдавал присутствие каждого из нас. Даже наши голоса, отразившись от высоких потолков, звучали как чужие.

      Ольга заглядывала под кровати и в шкафы, будто искала не человека, а спрятанного ребёнка. Её движения были нервными и суетливыми, словно она боялась найти то, чего боится больше всего. Возможно, это был её способ отвлечься от растущего напряжения. Дмитрий хмуро обшаривал кухню, грохоча шкафами так громко, что звук отдавался эхом. Вера бродила по веранде, оставляя мокрые следы от снега, налипшего на её ботинки. А я поднялся на второй этаж, где было холодно, будто отопление здесь никогда не включали. В одной из комнат я нашёл стол, усыпанный бумагами. Разбросанные страницы не рассказывали ничего полезного, но создавали ощущение, что здесь недавно кто-то что-то искал.

      Через час поисков мы вышли на улицу. Снег падал плотной завесой, укрывая землю мягким белым покрывалом. Следов не было – их будто стёр ветер, как неуместные слова на доске. Мы обошли весь дом, заглянули в гараж и сарай. Но ничего, никаких признаков того, что Сергей вообще покидал дом.

      "Это странно," – сказал я, стоя в дверях. Мой голос прозвучал громче, чем я ожидал. Казалось, я хотел заполнить тишину, которая становилась почти невыносимой. "Он нигде не мог просто так раствориться."