Единственный. Мария Летова

у, когда на периферии зрения возникает силуэт.

      Чтобы умолкнуть, мне достаточно одного взгляда на стоящего передо мной парня – высокого коротко стриженного брюнета в выцветших джинсах, которые сидят на нем так, словно он в них родился.

      Это мой клинический синдром – тормозить, когда его вижу, ведь с Артуром Палачевым мы учились в одной школе, хотя не думаю, что он в курсе.

      Я не рассчитывала на то, что он меня узнает. Мы никогда и знакомы-то не были.

      На ресепшене спортивного клуба, перед которым мы стоим, я работаю больше месяца, и за это время Палач ни разу со мной не поздоровался.

      Он тусуется в качалке клуба пять раз в неделю и видел меня за стойкой ресепшн по меньшей мере пятнадцать раз, но так ни разу и не сказал «привет». Он не сказал мне и двух слов, будто я мебель, подающая ему полотенце и ключ от шкафчика, но это и не удивительно, ведь я всегда прячу от него глаза, как застенчивая тринадцатилетка.

      Вижу, как под линзами солнечных очков его взгляд задерживается на моем лице, после чего он смотрит на мой скутер и говорит:

      – Извини. Я его не заметил.

      Мне чертовски сложно в такое поверить и, не удержавшись, я выпаливаю:

      – Может, ты просто путаешь газ и тормоз?

      Присев на корточки и сняв очки, он осматривает бампер своей машины.

      – Нет, просто отвлекся. Все в норме? – поднимает ко мне лицо.

      Резко выдвинув сложившуюся от удара подножку, отвечаю:

      – Вроде бы.

      Объективно говоря, назвать его красавчиком в школе можно было с большой натяжкой. Он был долговязым. Его уши слегка торчали, ноги были длинными, а руки выглядели чересчур длинными. Он немного сутулился и казался каким-то нескладным, но при этом возглавлял школьную баскетбольную команду, а сейчас…

      Я отвожу глаза от обтянутых спортивной футболкой плеч, мышцы на которых сутулиться не позволят чисто физически. Его лицо стало чертовски мужским, и я смущаюсь, оттого что забываю моргать, когда в него смотрю.

      Его глаза карие. Их взгляд скользит вверх по моему телу, когда он поворачивает голову.

      На мне сланцы и свободный сарафан до колен, волосы после шлема распущены.

      Он снова смотрит в мое лицо, и я отвожу глаза.

      Я бы никогда не заговорила с ним первой, даже если бы от этого зависела моя жизнь.

      Он на три года старше, и в то время, пока я плела косички своим куклам, он участвовал в вечеринках, о которых потом шептались, а на пляже после них оставались горы использованных презервативов.

      Назвать его популярным в школе – значит, ничего не сказать.

      Он был мегапопулярным. Крутым. К его соцсетям всегда стоял ограниченный доступ, и запросов в друзья у него было столько, что он ленился их просматривать.

      Даже если бы я пыжилась изо всех сил его не замечать, информация о нем не прошла бы мимо меня.

      Я не ожидала увидеть его за рулем этой аквамариновой «Ауди», все время до этого он приезжал на черной «Тесле»!

      Удовлетворившись состоянием своего бампера, он поднимается на ноги и выпрямляется в полный рост, говоря:

      – Если будут проблемы, я заплачу за ремонт.

      Закусив губу, поправляю висящий на плече рюкзак и вскидываю на Палача глаза, когда он вдруг добавляет:

      – Запиши мой номер.

      Удостоверившись, что мне не послышалось, пячусь в сторону.

      Его голова поворачивается вслед за мной.

      Чувствуя себя абсолютной идиоткой, я теряюсь и выпаливаю первое, что приходит в голову:

      – Я знаю, где тебя искать.

      Обойдя его машину, быстро перебегаю дорогу, не оглядываясь.

      Сердце колотится, пока иду к дверям клуба, будто я побывала на аттракционе.

      Войдя в здание, попадаю в отделанный мрамором холл, ведь этот клуб – часть гостиничного комплекса. Он находится на второй береговой линии, но из всех номеров вид на море. Спортзал и бассейн в распоряжении постояльцев бесплатно, для других желающих – по прайсу, и, честно говоря, ни в спортзале, ни в бассейне я ни одного постояльца никогда не видела, только местных…

      – Ну где ты провалилась, Яна?! —шипит напарница, вылетая мне навстречу.

      На часах восемь утра, и мы уже три минуты открыты.

      – Привет… – прячу свой шлем под стойку, туда же ставлю рюкзак.

      – Подмени меня, – стонет Майя. – Я писать хочу…

      Выскользнув из-за стойки, она быстро скрывается в коридоре, и мне тоже хочется застонать, ведь я на три минуты опоздала, и на мне цветной сарафан, а не положенная униформа, и, если в таком виде меня увидит кто-то из вышестоящих, мне конец.

      Схватив трубку звонящего телефона, взволнованно смотрю по сторонам в надежде, что меня пронесет и не придется закончить день с выговором или еще каким-нибудь взысканием. Это будет фатально, ведь я устроилась сюда работать только потому, что эта работа имеет карьерные перспективы.

      Я