Бывшие не влюбляются. Теона Рэй

по коридору.

      Каблуки сапог стучали непозволительно громко.

      Я что, готова обречь себя на такое? Я готова вот так каждый день пробираться на кухню за едой и обратно, а в остальное время отсиживаться в своей комнате? Кажется, кто-то только что уверял себя в собственной самодостаточности и сильном характере.

      Так что нет. Я не собираюсь прятаться!

      И, выпрямив спину, храбро промаршировала до кухни и поставила чайник.

      Помещение наполнял отвратительный запах. Кислый, с горчинкой. Еще утром здесь пахло осыпавшейся побелкой и немного – осенью. Пока закипал чайник, я огляделась. Странно, я же только вчера приехала. В ведре под раковиной не было мусора, так откуда эта вонь? И она становится все сильнее…

      Я прошлась по кухне, заглядывая под стол и за тумбочки. Открыла дверь кладовой и просунулась в нее. Осмотрела штабеля припасов. Но в кладовой пахло только пылью. Тонкий серый слой покрывал упаковки с крупами и мукой, банки с консервированными овощами. На крюках под потолком висела пара вяленых окороков, завернутых в плотную бумагу. Я почти уткнулась в них носом, но не почувствовала ни намека на ту вонь, которая преследовала меня на кухне.

      Знакомый голос раздался прямо за спиной, заставив меня сжаться от испуга.

      – Мисс? – сказал Ретт. – Я полагаю, вы и есть моя фиктивная…

      Я резко захлопнула дверь кладовой и развернулась к нему, страшно жалея, что не могу убивать взглядом. С удовольствием отметила, как лицо Ретта приняло шокированное выражение.

      – …жена, – договорил он абсолютно растерянно.

      Пару секунд мы молча сверлили друг друга взглядами. Я скрестила руки на груди, пытаясь замаскировать так свою неуверенность. Он не должен заподозрить, что в глубине души я боялась этой встречи.

      Ретт плотно сжал губы. По его взгляду сложно было хоть что-то понять. Красивое лицо, которое я когда-то любила гладить кончиками пальцев, окаменело.

      Наконец, мужчина глубоко вздохнул:

      – Аделаида, – произнес он без выражения.

      – Здравствуй, – кивнула я ему.

      Держаться. Только держаться. Не думать об унижении, которое он оставил после себя, и которое грызло меня шесть лет, сжигая стыдом изнутри. Ретт – просто посторонний малознакомый мужчина. У меня нет с ним ничего общего. И я не собираюсь унижаться снова, бросаясь на него, чтобы отхлестать по этой наглой физиономии. Хотя рука невольно потянулась к мокрому полотенцу, висящему на краю раковины.

      Чайник зашумел. Я заставила себя отвернуться с невозмутимым видом и залила водой ароматные чайные листья.

      – Дрянной здесь чай, – прокомментировала буднично.

      Голос звучал ровно. Я была в этом уверена. Я слишком много сил потратила, чтобы развить в себе способность держать лицо в любой ситуации.

      Подхватила заварник и чашку, поставила их на поднос и понесла к выходу. Только бы не покачнуться. Только бы рука не дрогнула, чтобы я не выронила все это и не дала Ретту понять, как же сильно у меня сейчас колотится сердце.

      – Ада,