Догоняя тени. Лили Харрис

ласково листая пожелтевшие от времени мятые страницы, она бессознательно вглядывалась в знакомую вязь почерка, каллиграфически аккуратного даже в коротких фразах, оставленных в углах листов. Она могла бы с точностью сказать, в каком настроении была оставлена владельцем каждая из них. Лаконичные записи, имена, адреса и телефонные номера, заметки и предположения, пошаговые планы действий и даже небрежные эскизы портретов. Кими тяжело вздохнула, узнав почти в каждом рисунке собственный профиль. Губы её скривились от боли, едва взор зацепило озорное: «Тащусь, когда она краснеет…».

      – Кай… – прошептала молодая женщина, перевела взгляд на следующую страницу и застыла, впервые за всё время обратив внимание на прежде не имевшие значения имена.

      Подавшись вперёд, Кими пролистала блокнот снова. Несколько минут поисков увенчались неожиданным ответом, и женщина поднесла ладонь к губам с удивлённым:

      – Отель…

      Саннисайд, тот же день. Тот же час тот же день. Тот же час

      Юг-стрит

      Июньский полдень был непривычно зноен и сух. Слабый ветер горстями хватал дорожную пыль и уносил её в даль безмолвных полей, присыпая усталостью и без того поникшие сорняки вдоль дороги, обессилевшие в борьбе с жарким солнечным светом. Угасающий день застыл в каком-то сонном ожидании вечерней прохлады, и дрему росших вдоль улицы деревьев едва ли прогонял беспокойный щебет неугомонных птиц.

      Эмбер с шумным вздохом поправила лямку висевшего на плече рюкзака. На неё давила уже ставшая привычной тоска по матери, беспрестанно звавшая её бежать прочь – от ежедневных сочувственных взглядов испуганной толпы школьников, от быстро приевшегося сочувствия приютившей её миссис Майер, от преследовавшего её, неумело скрываемого облегчения всех, кто смотрел ей вслед – кто не хотел бы оказаться на её месте. Девочка не осуждала тех, кто невольно сравнивал, но все время ощущала сильную до дрожи тягу к одиночеству.

      Её не оставляли в покое, хотя более всего Эмбер жаждала привести мысли в порядок и наконец принять то, что случилось. Она не хотела отвлекаться, не хотела прятаться от правды. Однако окружавшая её толпа не желала понимать, равнодушная и эгоистичная в своём близком к фальшивому участии. И сбежавшая с последнего урока девочка нервно сжимала лямку школьной сумки и упрямо шла вперёд, вдоль пыльной трассы, прочь из города, в котором все друг друга знали – и не знали одновременно. Ведь знай они действительно, что на душе потерявшей мать Эмбер, догадались бы, на какой шаг она решилась в отчаянном желании скрыться от их попыток помочь.

      Шумное шуршание несущейся на приличной скорости машины девочка услышала задолго до того, как увидела автомобиль. Задумавшись на миг, Эмбер пожала плечами и продолжила свой путь. Она не заметила, что инстинктивно ускорила шаг, и только обернулась, закашлявшись, когда машина резко затормозила рядом с ней, подняв клубы дорожной пыли.

      – Извини! – донеслось из автомобиля. – Не знаешь, как выехать на Мабтон-роуд?

      Девочка прищурилась, продолжая кашлять, и постаралась