Портрет Дориана Грея. Кентервильское привидение. Тюремная исповедь. Оскар Уайльд

были укоры Бэзила по поводу Сибилы Вэйн по сравнению с осуждением, которое он увидел на портрете! С холста смотрела его собственная душа и призывала к ответу. Вздрогнув, Дориан набросил на картину богатый покров. И тут раздался стук в дверь. Едва он вышел из-за ширмы, как в комнату заглянул слуга.

      – Месье, пришли багетчики.

      Дориан понял, что избавиться от слуги следует немедленно. Он не должен знать, куда унесут картину. Было в нем нечто двуличное, да и во взгляде внимательных глаз проскальзывало коварство. Сев за письменный стол, юноша нацарапал записку лорду Генри, в которой просил прислать какую-нибудь книгу и напоминал о встрече в четверть девятого вечера.

      – Дождись ответа, – велел он, вручая записку, – и проводи ко мне людей.

      Минуты через две или три в дверь снова постучали, и в сопровождении измотанного младшего помощника в комнату вошел сам мистер Хаббард, известный багетчик с Саут-Одли-стрит. Хаббард был цветущий человечек с рыжими бакенбардами, чье восхищение перед искусством в значительной степени охладело от общения с клиентами-художниками, большинство из которых вечно сидели без гроша. Как правило, он никогда не покидал свою багетную мастерскую – ждал, пока придут к нему. Однако ради Дориана Грея он сделал исключение. Дориан очаровывал всех. Даже просто увидеть его было приятно.

      – Чем могу угодить, мистер Грей? – спросил багетчик, потирая пухлые веснушчатые ручки. – Решил прибыть к вам собственной персоной! Сэр, недавно я заполучил чудную раму. Прикупил по бросовой цене. Старинная флорентийская работа. Думаю, из Фонтхиллского аббатства. Замечательно подойдет для картины с религиозным сюжетом, мистер Грей.

      – Разумеется, я заеду взглянуть на раму, хотя в настоящий момент и не особо интересуюсь религиозной живописью. Мне жаль, что вы напрасно побеспокоились, мистер Хаббард, – ведь сегодня нужно всего лишь перенести наверх одну картину. Она довольно тяжелая, поэтому я и решил пригласить парочку ваших людей.

      – Ничего страшного, мистер Грей. Я рад оказать вам любую услугу! Какое именно произведение искусства нужно перенести, сэр?

      – Вот это, – ответил Дориан, отодвигая ширму. – Можно ли перенести, не снимая покрывала? Не хочу, чтобы она поцарапалась при переноске.

      – Даже не беспокойтесь, сэр, – ответил добродушный багетчик, начиная снимать вместе с помощником картину, подвешенную на длинных латунных цепях. – Куда нести, мистер Грей?

      – Я покажу дорогу, мистер Хаббард, пожалуйста, следуйте за мной. Или лучше идите впереди. Боюсь, нести придется на самый верх. Давайте воспользуемся главной лестницей, она пошире.

      Дориан Грей придержал дверь, они вышли в холл и стали подниматься по лестнице. Благодаря богато изукрашенной раме картина была довольно громоздкой, и время от времени, несмотря на подобострастные протесты Хаббарда, которому, как истинному негоцианту, претила сама мысль о том, чтобы джентльмен утруждал себя работой, Дориан придерживал