Страна Мимпиния. Нафисет

и попалась, мерзавка, – сказал самый большой из них с кепкой на голове, – Ты за все ответишь, дрянная девчонка!

      – Уйди с дороги, Борька! – гневно выпалила Лил, делая шаг вперед, – Не то получишь еще раз!

      Все трое рассмеялись, а Борька, выступая вперед, пошел прямо к ним. Макс почувствовал, как в его душе со скоростью света поднялся страх, а сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

      – Получу от тебя или от этого калеки? – ухмыляясь, сказал Борька, все ближе подбираясь к детям.

      Двое ребят позади гоготнули и пошли вслед за Борькой.

      – Не смей его так называть! Ты! Мерзкая, тупая, страшная образина! – заорала Лил, еще крепче хватаясь за рукоятку коляски.

      Макс почувствовал, как на его глазах начинают выступать слезы – никто и никогда еще не называл его калекой, и встреча с такими мальчиками показалась ему самым страшным событием в жизни. Единственное, что он сейчас хотел – вернуться домой и больше никогда не выходить на улицу.

      – Ты смотри, он сейчас расплачется! – расхохотался один из парней с кудрявыми волосами, – Очень умно выйти на прогулку с таким защитником, как он, Лил! Точнее Лилия – королевский цветок, прекрасная Лилия! Ха-ха-ха!

      Мальчишка так громко и по-дурацки хохотал, что внезапно поперхнулся, откашлялся и продолжил смеяться, как ни в чем не бывало. Его оттопыренные большие передние зубы были непривычно белыми. И все бы ничего, но мальчишка, когда смеялся (а смеялся он почти всегда), уж сильно походил на ржущего коня, отчего лицо его выглядело глупым и бессмысленным.

      Лил презрительно посмотрела на дразнившего ее Тимку.

      – Тимка, может она думала, что мы ее пожалеем после того, как она вылила на нас ведро с помоями и ударила палкой? – исказив лицо в злобной гримасе, сказал третий мальчик с огромным носом и угловатым лицом.

      Третий мальчик показался самым неприятным: его лицо напоминало морду скользкой серой рыбины, а прищуренные глаза светились недобрым огоньком.

      – Вы еще мало получили после того, как гоняли беременную кошку и били маленького мальчика! – с презрением сказала Лил.

      Макс дрожал от страха: он понял, что перед ними стоят самые отвратительные дети, которые шугают весь двор и пытаются всех держать в страхе. И, возможно, только Лил давала им хоть какой-то отпор.

      – Поговори мне еще тут, шмакодявка! – осклабился Борька, облизывая высохшие губы.

      С его красного лба и жирных волос, прижатых ко лбу задником кепки, стекал пот.

      – Твое дело – не вмешиваться, понятно?! А чтобы было еще понятней – ты и твой немощный дружок сейчас получат. Тимка, давай слева! – рявкнул он кудрявому, – Лёнька – справа! – сказал он мальчику с рыбьей мордой, – Никуда не уйдете теперь!

      Но Лил, толкнув коляску, рванула к бордюру, обогнув их сбоку, схватила что-то с земли и пульнула прямо в лицо Борьке. Тот издал гневный рык, смахивая с лица что-то коричневое.

      – Она швырнула в меня лошадиный помет! – заорал он, – Держите их!

      – Это помет гуигнгнмов! – выпалила Лил, – Макс, езжай вперед, ты же умеешь! Я разберусь с ними!

      Макс не знал,