Скарамуш. Рафаэль Сабатини

который сел немного поодаль.

      – Не будем сейчас говорить о моей любезности. К ней мы еще вернемся, – мрачно проговорил он.

      Господин де Шабрийанн рассмеялся, и Андре-Луи почти позавидовал его удивительной способности так легко поддаваться веселью.

      – Тем не менее я благодарен за то, что вы соизволили заняться их делом, – твердо продолжал Филипп.

      Маркиз через плечо взглянул на него.

      – Чьим делом? – спросил он.

      – Чьим? Делом вдовы и сирот несчастного Маби.

      Маркиз перевел взгляд с де Вильморена на шевалье; тот снова рассмеялся и хлопнул себя по колену.

      – Я думаю, – медленно проговорил господин де Латур д’Азир, – мы не совсем понимаем друг друга. Я попросил вас прийти сюда, ибо счел замок Гаврийяк не совсем подходящим местом для продолжения нашей беседы, а также потому, что не хотел доставлять вам неудобства, приглашая проделать неблизкий путь до Азира. Но мое желание поговорить с вами связано с некими выражениями, точнее, высказываниями, которые вы позволили себе в замке. Я не прочь выслушать продолжение, разумеется, если вы окажете мне такую честь.

      Андре-Луи почувствовал недоброе. Он отличался тонкой интуицией, несравненно более тонкой, чем де Вильморен, который в ответ на слова маркиза не выказал ничего, кроме легкого удивления.

      – Я не совсем понимаю, – сказал Филипп, – какие выражения имеет в виду господин маркиз.

      – Видимо, мне придется освежить вашу память, сударь.

      Маркиз распрямил ноги, повернулся на стуле и впервые за время разговора посмотрел в лицо де Вильморену.

      – Вы говорили, сударь, – и как бы вы ни заблуждались, говорили очень, я бы даже сказал, слишком красноречиво – о том, что недостойно наказывать преступника на месте преступления, имея в виду этого вора Маби или как его там. «Недостойно» – вы употребили именно это слово и не взяли его назад, когда я имел честь сообщить вам, что, покарав вора, егерь Бене выполнил мой приказ.

      – Если деяние недостойно, – возразил Филипп, – то, сколь высокое положение ни занимало бы отвечающее за него лицо, оно не становится от этого более достойным. Скорее, наоборот.

      – О! – произнес маркиз и вынул из кармана золотую табакерку. – Вы говорите «если деяние недостойно», сударь. Следует ли мне понимать, что вы уже не так уверены в том, что оно недостойно?

      На красивом лице господина де Вильморена отразилось замешательство. Он не понимал, к чему клонит маркиз.

      – Мне кажется, господин маркиз, раз вы готовы принять ответственность на себя, то должны верить в правомерность действий вашего егеря, хотя для меня она отнюдь не очевидна.

      – Вот это уже лучше. Гораздо лучше. – Маркиз изысканным движением поднес к носу щепотку табаку и стряхнул крошки с тонкого кружевного жабо. – Вы должны отдавать себе отчет в том, что, не будучи землевладельцем и не имея достаточного опыта в подобных делах, вы рискуете прийти к необдуманным и ошибочным выводам. Что и произошло сегодня. Пусть этот случай послужит вам предостережением на будущее, сударь. Если я скажу вам, что за последние