Скарамуш. Рафаэль Сабатини

чтение. Я никогда не видел в книгах ничего хорошего, Андре, и покуда не слыхал, чтобы ученость приводила к чему-нибудь, кроме беды. Она выбивает человека из колеи, запутывает его взгляды, лишает его простоты, необходимой для счастья и душевного равновесия. Пусть этот прискорбный случай послужит тебе предостережением, Андре. Ты тоже слишком склонен к новомодным спекуляциям об изменении общественного устройства. Теперь ты видишь, к чему это приводит. Прекрасный, достойный молодой человек, единственная опора матери-вдовы, забывает свое положение, свой сыновний долг – все; затевает ссору, и его убивают. Чертовски грустно!

      Господин де Керкадью вынул платок и высморкался. Андре-Луи почувствовал, что сердце его сжалось, а надежды на крестного – и без того не слишком большие – поубавились.

      – Ваши критические замечания относятся только к убитому и совсем не затрагивают убийцу, – заметил он. – Неужели вы сочувствуете преступлению?

      – Преступлению? – взвизгнул господин де Керкадью. – Боже мой, мальчик, ведь ты говоришь о господине де Латур д’Азире!

      – Вы правы, я говорю о нем и о гнусном убийстве, им совершенном.

      – Замолчи! – решительно остановил крестника господин де Керкадью. – Я запрещаю тебе говорить о нем в таких выражениях. Да, запрещаю. Господин маркиз – мой друг, и, возможно, весьма скоро наши отношения станут еще более близкими.

      – Несмотря на все случившееся? – спросил Андре-Луи.

      Господин де Керкадью выразил явное нетерпение.

      – Но какое все это имеет значение? Я могу сожалеть о случившемся, но не имею никакого права осуждать маркиза.

      – Вы действительно так думаете?

      – Черт возьми, Андре, что ты имеешь в виду? Разве я стал бы говорить то, чего не думаю? Ты начинаешь злить меня.

      – «Не убий» – таков не только Божий, но и королевский закон.

      – Кажется, ты твердо решил поссориться со мной. У них была дуэль!

      – Дуэль такая же, как если бы они дрались на пистолетах и заряжен был бы только пистолет маркиза. Он предложил Филиппу продолжить начатый здесь разговор с намерением навязать ему ссору и убить его. Потерпите немного, крестный. То, что я говорю вам, – не плод моего воображения: маркиз сам признался мне в этом.

      Искренность молодого человека несколько укротила господина де Керкадью: он опустил глаза, пожал плечами и медленно подошел к окну.

      – Для решения этого спора нужен суд чести, а у нас суда чести нет.

      – Зато у нас есть суды и блюстители правосудия.

      Сеньор де Гаврийяк обернулся и испытующе посмотрел на Андре-Луи.

      – Ну и какой же суд, по-твоему, станет рассматривать иск, который ты, видимо, собираешься подать?

      – В Рене есть суд королевского прокурора.

      – И ты думаешь, королевский прокурор станет тебя слушать?

      – Меня, возможно, и нет, сударь. Но если бы иск подали вы…

      – Чтобы я подал иск? – Глаза господина де Керкадью округлились от ужаса.

      – Убийство