Проклятие Оркнейского Левиафана. Роман Афанасьев

о своей жизни. Оказалось, что она и в самом деле с самого детства имела склонность к наукам и предпочитала возиться с механизмами, а не куклами, чем весьма огорчала матушку. Закончив обязательное обучение в пансионе у себя на родине, Эмма собралась покинуть родной дом и поступить на обучение в Нирскую Академию. Дед и мать решительно воспротивились этому. Оказалось, что когда-то давно Себастьян Макгрегор, узнав об интересе своей юной родственницы к наукам, пообещал ей протекцию в Лонбургском Университете, в результате чего окончательно поссорился с семьей брата. Именно поэтому две ветви Макгрегоров и прекратили общаться, и, обиженные друг на друга, не поддерживали отношения уже десяток лет.

      Благодаря природным талантам Эмма, вырвавшаяся из оков родительского дома, поступила в Колледж Бри. Стремительное развитие технологий и острая нехватка светлых умов в последнее десятилетие заставила Университеты широко распахнуть двери для современных женщин.

      Не далее как вчера, на вечернем заседании клуба Механиков Блума, Эмма услышала, как парочка студентов, занятых разбором чертежей, упомянула в разговоре ее фамилию. Подойдя ближе, она отобрала у юнцов газету вечерних новостей Бри, содержащую заметку о похоронах профессора Макгрегора, прошедших в Лонбурге. Эмма сказала, что пришла в себя только на вокзале, сжимая в руке помятый билет на ночной экспресс до Лонбурга.

      – О, Том, – мягко сказала Эмма, сжимая пальцами запястье ученого. – Это было так… Внезапно. Я просто не могла оставаться в Бри. Я должна была быть здесь.

      – Конечно, мисс Эмма, – сказал Томас. – Вы все правильно сделали. Вы единственная близкая родственница профессора и, конечно, не могли оставаться в стороне.

      Эмма тяжело вздохнула, подняла руку и прикоснулась ладонью к своей пылающей щеке.

      – Чувствую себя деревенской дурочкой, – призналась она. – И что я надеюсь узнать? Дядю Себастьяна уже не вернуть.

      – О, мы узнаем все, – убежденно откликнулся Маккензи. – Расследуем все подозрительные обстоятельства! В конце концов, здесь действительно много странного.

      Эмма строго взглянула на своего спутника, но переспросить, что он имел в виду, не успела – кэб остановился. За разговорами дорога пролетела незаметно, и когда Томас взглянул в окно, то увидел знакомую решетчатую калитку дома Макгрегоров. Эмма, печально улыбнувшись, осторожно выбралась из экипажа, стараясь не запачкать платье об огромное колесо, и медленно пошла к калитке. Томас же немного задержался, нашаривая в кармане кошелек, но возница махнул рукой, дав понять, что дорога уже оплачена дамой.

      Пораженный Томас оглянулся и увидел, что Эмма уже прошла по дорожке мимо засохших кустов к крыльцу дома. Там ее и нагнал Маккензи, успевший аккуратно прикрыть за собой калитку. Едва он ступил на крыльцо и встал рядом с девушкой, как двери дома Макгрегоров распахнулись перед ними, и на пороге появился Батлер – чинный и исполненный благородной печали.

      – Добро