Четвертый континент. По главной улице с оркестром. Григорий Григорьевич Федорец

вынюхивал. Справа выстроились шеренги портовых кранов на тонких ножках. Прямо жирафы, что тянутся к сочным листьям крон. За ними торчали, словно пусковые установки «Триумфа» в стартовой позиции, колонны элеватора. А вокруг … Выплясывают сарабанду солнечные блики, облюбовав вместо танцевальной площадки лазурь Красного моря. Пернатые топмачтовыми бомберами несутся на бреющем, то и дело камнем падая в море за рыбой. В небесной выси ватой расползаются белёсые облачка, не реализовав мечту нахмуриться до дождливости. Рыбацкие лодки, пижонские яхты, широкозадые паромы, пассажирские пароходы всяк на свой манер обживают рукава гавани. Ноев ковчег портсуданского разлива. Ей-ей.

      На длиннющий, словно взлетно-посадочная полоса, пирс из-за дальних ангаров с ржавыми крышами выкатился нехилый кортеж. С высоты палубы «Цезаря Куникова» они смотрели, как автоколонна, вытянувшись в струну, приближалась.

      – Любопытный симбиоз автопарка тутошних силовиков, – Морозов озадаченно почесал за ухом. – Тут тебе и “Rover”, и «сотый Крузак», и 469-тый уазик. Э-хе-хе.

      – Африка, дружище. – Кайда кивнул головой на берег, отступая от леера. – От сих пор и обеда. Аккурат даже кусмень полдника прихватила. Ладно, хорош медитировать. Пойдем глянем, кого принесло. Вона, какой важный из «японца» вылез. Весь в белом, даже боты. Шик.