Время перемен. Евдокия Краснопеева

в ночном клубе, самой выбрать себе партнёра… а не разглядывать снимки, подходящих по мнению Совета, кандидатов на твою постель.

      Я увлеклась своими прожектами и забыла про мальчишку. Впрочем, он, как всегда, со мной не церемонился. Дернув меня за руку, поинтересовался:

      – Мы можем ехать чуть быстрее?

      – Именно такая скорость предусматривается на этом участке дороги, – вредным голосом сообщила я.

      – О-О-О! – возглас был полон разочарования.

      – Тебе может не понравиться, если я поеду быстрее, – осторожно добавила я.

      Глаза у парня загорелись:

      – Мне понравится.

      – Смотри, – я начала праздновать победу. – Не пожалей! – Взяв управление в свои руки, я приложила ладонь к панели защитного устройства.

      Теперь нужно всего лишь превысить заданный барьер температуры. Представить, например, что греешь пальцы у ночного костра, или ухватилась сдуру за раскаленный радиатор, или ещё что-нибудь в таком же роде… Сейчас мне уже не нужно воскрешать в памяти все эти воображаемые ситуации. Я дошла в своем совершенстве до автоматизма, а раньше это упражнение доставляло мне много неприятных моментов. Случалось, мне не удавалось вовремя остановиться, отчего на пальцах появлялись болезненные ожоги. Однажды даже Док мне сделал замечание, сказав, что совершенно не интересуется, чем я увлекаюсь на досуге, но непременно составит докладную записку для Магистра, если мои эксперименты не перестанут носить явно выраженный характер. После этого я никогда не переступала черту Соответствия – мои усилия соответствовали оптимальным параметрам заданного действия – я перестала жечь себе пальцы!

      Вот и сейчас я без труда повысила температуру части своего тела, и наш биль перешел в аварийный режим – отдал себя в руки водителя. Должно быть в его электронной башке раздался вопль типа «Спасайся кто, как может!». Я не стала рассказывать об этом Теодору, лишь многозначительно подмигнула мальчишке. Вскоре мы мчались так, что ветер в ушах завывал. Наша машина то жалась к стенам зданий, то с разбегу ныряла под мосты, то неслась навстречу другим билям, не сворачивая, а в последний, казалось, неизбежный момент столкновения взмывала свечкой вверх.

      Проделывая все это, я искоса поглядывала на Теодора, стараясь не пропустить момент неизбежный в ходе проводимых манипуляций – содержимое желудка пассажира начинало искать выход из стрессовой обстановки и, как правило, его находило.

      Наше бесчинство на дороге не могло долго оставаться незамеченным. Вскоре динамик внутренней связи суровым голосом дорожного патрульного произнес:

      – Борт 32 – 15, что происходит?

      Я с ходу завизжала в ответ истошным голосом:

      – Помогите! Эта ужасная машина взбесилась. О-о-ой! Мы разобьёмся! – В подтверждение я заложила крутой вираж и перешла в пике, потом вырубила управление.

      Мы неслись с километровой высоты безмолвно, потряхиваемые воздушными потоками, и земля неумолимо приближалась. Пальцы моего кадета, накрепко