Ветер перемен. Юлия Прохорова

пали ниже критической нормы. Отчасти поэтому я была с Мишей, потому что не верила, что в меня влюбится кто-то ещё. Меня запугали, что если я не выйду замуж сейчас, то не выйду никогда, на веки вечные оставшись одинокой. До сих пор не понимаю, как у меня хватило сил и мужества сбежать из ЗАГСа.

      Что касается моего рода деятельности, то вообще-то я практикующий психолог. После института я пять лет проработала в психологическом центре, а последний год вела частную практику, снимая кабинет на Таганке и принимая клиентов по записи. Это приносило неплохой доход, но, тем не менее, я не знала, то ли это, чему я хочу посвятить свою жизнь. Коллеги говорят, у меня случилось банальное выгорание. Даже личная терапия с психологом не помогала изменить ситуацию к лучшему. А может быть, у меня не было внутренней готовности к переменам. Так что, вот вам Амелия Никольская во всей красе!

      Нам, наконец, принесли напитки: ром и колу для меня, красное вино для Марины и джин с тоником для Алины.

      – Ну что, подруга! За тебя! – Алина улыбнулась, глядя на меня.

      – Мы тобой очень гордимся! – добавила Марина.

      Я просто молча кивнула. Мы чокнулись и выпили.

      Возле сцены бесновались кавказцы. Я снова подивилась их выносливости: почти без перерыва скакать на танцполе, уму непостижимо.

      – У них что, сегодня какой-то национальный праздник? – проследив за моим взглядом, спросила Алина.

      Я пожала плечами.

      Мы болтали о всяких глупостях, стараясь не сводить больше разговор к моему не сложившемуся замужеству. Меня терзали странные чувства: я не могла разобраться в себе и понять, а не жалею ли я о своем решении и поступке? Как бы там ни было, ничего уже не исправишь. Вряд ли Миша простит меня когда-нибудь за такое унижение. А его родителям и друзьям мне будет стыдно даже показаться на глаза.

      Спустя сорок минут песнопений музыканты решили сделать перерыв, поставив в фоновом режиме ненавязчивую музыку. Без громких голосов певца и певицы, развлекающих посетителей ресторана этим вечером, в зале теперь можно было отчетливо различить гудение человеческих голосов. Все о чем-то болтали, сидя за своими столиками и, судя по звуку, я почему-то подумала, что это место напоминает мне улей.

      Неожиданно раздался смех, донёсшийся и до наших ушей. Я оцепенела. Этот смех я узнала бы из тысячи. А раз его знала я, значит, и Алина с Мариной тоже. Мы медленно развернулись в сторону входа в зал, туда, где столики располагались практически рядом со сценой для музыкантов.

      – О, нет! – простонала я.

      – Твою ж мать! – выругалась Алина.

      – Не может быть! – удивилась Марина.

      Это был он. Человек, разбивший мне сердце три года назад. Человек, о котором я старалась не вспоминать, и который время от времени напоминал о себе сам. Человек, которого я не видела на протяжении последних полутора лет, и который немыслимым образом оказался сегодня, именно сегодня, черт возьми, в том же ресторане, что и я.

      – Нет, нет, нет, – повторяла я страдальчески. –