Река. Козырь

ведро, но никто даже под страхом бабкиного гнева не согласился за ним вернуться. Все шло к развязке.

      Утром Ромка сказал, что никуда он больше не пойдет, все это ему надоело, и голос его звенел от скрытого страха. Как ни странно, один Женя высказывал энтузиазм, он был мал, быстро забывал, и его уже не тревожили страхи вчерашнего дня. Гордость и понятие смелости не дало мне отказаться от этой затеи, а Ира… всегда была со мной.

      Для храбрости я надела кепку недавно умершего дяди, который был большим чудаком, и потому вызывал у нас благоговейное почтение. Мне казалось, что этот «шлем» оградит меня от всего, абсолютно от всего.

      Втроем мы пошли на холм.

      Тягостная это была прогулка, одна из самых запомнившихся в моей жизни. Мы не спешили, если бы хоть кто-нибудь предложил тогда вернуться домой, я согласилась бы без колебаний.

      Яма показалась нам темной и мрачной, хотя был полдень и светило солнце, ни облачка не было на голубом небосклоне, но в памяти моей остался только серый и страшный день.

      Мы с Ирой сели на край ямы, чтобы перевести дыхание, а Женя спустился вниз, но никто из нас даже не возмутился этому, мы были подавлены, копать не хотелось, и было немного жутко.

      Женя копал песок своим маленьким ведерком и с трудом выгружал его наверх. Я до сих пор не пойму, почему он ни с того ни с сего взялся продолжать наше безобразное дело. Но он рыл, и делал это с завидным упорством. Мы с Ирой сидели на краю ямы и от скуки болтали ногами, разговаривая о пустяках. Иногда я против своей воли бросала взгляд на стены котлована, покрытые корнями растений, на кромку земли и неба, я будто ждала чего-то, возможно, Ромку, я сейчас не очень в этом уверена. Во мне просыпалось удивительное и жуткое чувство, и я ничего не могла с этим поделать.

      Кульминация наступила неожиданно и неотвратимо. Не могу с достоверностью воспроизвести ее, потому что была потрясена слишком сильно, и только невероятно тонкая перегородка молодости защитила меня от сумасшествия.

      Женя высунул свою русую головенку из ямы и сказал:

      – Смотрите, какой знак я раскопал.

      Мы с Ирой свесились над ямой, увидев какой-то знак, затем глаза наши встретились, и страшный разряд ужаса разорвался в горячем воздухе. Земной шар треснул по швам, и мы побежали, мы мчались со всех ног с этого проклятого холма, теряя босоножки, царапая ноги травой, забыв о Жене. Я оглянулась и на краю котлована, над волшебными корнями травы четко увидела фигуру человека, потом обезумевшее от страха заплаканное лицо Иры, упавшей на траву и спешащего мне навстречу Ромку.

      Я остановилась, села на землю и разрыдалась. Ужас, ударившись об эту самую неведомую тонкую перепонку, испарился в воздухе, оставив мне страшное облегчение.

      Ира громко всхлипывала и потирала ушибленную коленку, Ромку трясло, он ничего не понимал, но был напуган не меньше нашего.

      Я первой пришла в себя и сказала:

      – Все. Хватит играть. Забираем ведра, лопаты и уходим. Уходим, поняли?! – почти крикнула я и пошла к яме за Женей, который несмотря ни на что продолжал