Дорога Длиною В Жизнь. Шаира Тураповна Баширова

знаю, только больно очень. – ответила я.

      Кармен стала стучать в железную дверь камеры и звать охранника. Открылось маленькое оконце и раздался мужской голос.

      – Чего тебе? – спросил охранник.

      – По тебе скучала. Открывай, тут новенькой в больничку надо. Кровью по маленькому ходит. Загнулась совсем девка. – громко сказала Кармен.

      Шмыга злобно смотрела на меня и я видела, дай ей волю, она бы с радостью повторила попытку придушить меня. Я понимала, что ей дали приказ убить меня и даже знала, от кого этот приказ. Видимо ей пообещали взамен волю, кто знает, что двигало Шмыгой. Окошечко с шумом закрылось и через пол часа принесли завтрак и дали его через это окошечко.

      – Ну? Спросил своё начальство про новенькую? – спросила Кармен, принимая алюминиевые чашки и передавая Чаге, которая ставила их на стол.

      – Сказали, не положено. – ответил охранник.

      – Тогда хоть лекарство принеси. – тихо попросила Кармен, отдавая что-то охраннику в руки.

      Тот быстро взял, как оказалось, деньги и молча прикрыл окошечко. Но через пару часов, молодой человек в форме, опять открыл окошечко и передал Кармен маленькую коробочку, которую женщина быстро взяла и подошла к столу, где я сидела. Открыв коробочку, Кармен почитала анатацию к лекарству и передала мне.

      – Пей по две таблетки, три раза в день. Здесь на три дня хватит. Надеюсь, поможет. – сказала Кармен, садясь рядом со мной.

      – Спасибо Вам. Не надо было деньги тратить. Ведь я и отдать Вам не смогу. – сказала я, не решаясь взять коробочку из её рук.

      – Не гони пургу и пей. – коротко ответила Кармен и вложила коробочку мне в руку.

      Я тут же выпила две таблетки фурадонина, правда ходить в туалет было всё равно очень больно. Через два часа я выпила ещё две таблетки. В общем, я не стала растягивать лекарство на три дня, а пропила его за сутки и почувствовала облегчение. Через два дня, меня вызвали на допрос, в коридоре я вдруг увидела Ольгу и Костика, которым очень обрадовалась.

      – Рыжая, не переживай. Я адвоката хорошего возьму. Мы вытащим тебя, слышишь? Только ты ничего пока без адвоката не подписывай. – только и успел крикнуть Костик.

      А Ольга стояла и молча плакала. На допросе меня просили написать чистосердечное признание. Я молчала.

      – Савельева, Вы понимаете степень тяжести совершённого Вами преступления? И что Вам за это грозит? А чистосердечное признание облегчит Вашу участь. – почему-то вежливо, говорил следователь.

      – Это получилось совершенно случайно. Я просто защищалась от насильника. – твердила я несколько раз.

      – У нас другие сведения. Вы позвали его ночью сами, вроде как дать показания по поводу кольца. А потом хотели убежать и для этого убили своего следователя. Кольцо ладно, Ваша хозяйка написала опровержение и сказала, что кольцо нашлось. Но от убийства в корыстных целях, Вам не отвертеться. Будете писать? – спросил следователь, пожилой мужчина, в очках, с проседью на голове, с пристальным, но почему-то добрым взглядом…или мне