Смертельные штрихи. Светлана Гороховская

суевериями!

      – Максимушка, ты что, заснул? Пойдём, говорю, вымокли уж совсем! – бабуля подтолкнула его к выходу.

      Вроде и ветра нет почти, но от зонта мало проку – ноги промокли насквозь. Вот бабуля хорошо подготовилась: брезентовый плащ и резиновые сапоги. Не то что служка, топающая по дороге в насквозь промокшей рясе.

      – Калитку плотно не затворяйте! – велела бабуля, не оборачиваясь.

      – Почему? – Дина наклонилась над могилкой, поправляя искусственные веточки.

      – Чтобы душа могла выйти!

      Максим заметил, как дочь поёжилась.

      Пока вышли к машине, рассаживались, служка протопала далеко вперёд. Шустрая какая! Максим собирался предложить ей доехать до остановки. Ухнувшись, однако, в очередную яму и шаркнув днищем по камню, сосредоточился на дороге. Если разобьёт машину, никто никуда уже не поедет. На секунду отвлёкся. Спортивный желтый ситроен, подняв фонтан, окатил лобовое стекло грязной жижей.

      – Вот гад! – возмутилась Дина.

      Максим внутренне согласился. Той же участи подверглась и несчастная служка. В отличие от автомобиля, она не могла так просто очиститься. Максим заранее огорчился, представляя, во что превратится тканевое сиденье. Но и просто так мимо проехать совесть не позволяла.

      Выскочив из машины, помог бедолаге устроиться на заднем сиденье.

      – Благодарю! Храни вас господь!

      В зеркало видел, как Дина с опаской косится на неё.

      За крутым поворотом, на обочине со спущенным колесом грустил знакомый ситроен. Юный лихач в одной футболке суетливо рылся в багажнике.

      – Так тебе и надо! – выдала Дина.

      Максиму стало неловко за дочь. Но не успел он открыть рта, как бабуля поддержала:

      – Бог не Микишка!

      – Не судите, да не судимы будете! – перебила её вдруг насупившаяся служка.

      – Вынь прежде бревно из твоего глаза и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего, велит Иисус! – некстати вступила в перепалку бабуля.

      Господи, только бы до драки дело не дошло! Вера – вопрос весьма щепетильный. Прежде за бабулей склонности к теологическим спорам Максим не замечал.

      – Нам не дано знать мотивов каждой стороны. Мало ли что движет человеком! Остановите, пожалуйста, на площади, – служка дотронулась до его плеча. – Благодарю за милосердие ваше!

      Максим отвлёкся и не понял, куда так быстро могла ускакать немолодая, облачённая в тяжёлую рясу тётка. На обивке от неё осталось большое мокрое пятно, в душе – неприятный осадок.

      – Бабуля, значит, Господь позволяет нам указывать другому человеку на его недостатки? – отмерла Дина. – Сейчас за это могут и побить!

      – Побить за это могли в любое время, – уточнил Максим.

      – Слушай своё сердце, детка! – кивнула бабуля и до самого дома больше не произнесла ни слова.

      Дождь на перевале закончился. Над посёлком нависли плотные сизые тучи. Но это ровным счётом ничего не означает. Вполне возможно, завтра вернётся жара, и они ещё успеют