Nomad. Отрывки из дневника. Дьякон Джон Святой

что их помыслы, насыщенные чистотой и добротой, отличаются от ума тех, кто мне никогда не смог прочувствовать всей широты и глубины жизни? Степняки понимают: мир не идеален, и им не избежать его несовершенства, но знания о жизни в постоянном движении делают их сильными и мудрыми.

      Обрывок

      – И ты действительно угнал самолёт? – с недоумением переспросил один из собеседников, округлив глаза от удивления.

      – Да, – с невозмутимостью ответил я, почувствовав, как к этому утверждению прилипли невидимые искры экстравагантности.

      – А к психологу не думал сходить? – продолжал он, уже с легкой долей иронии в голосе.

      – Думал, – признался я, – но, знаешь, угнать самолёт мне показалось довольно прикольным занятием!

      И вот здесь, в этом постапокалиптическом мире, где черидийское жульё, подобно призракам прошлого, бродит по развалинам городов, все обретает свой смысл. Эти создания – словно тени, обитающие в малых группах, они прячутся под мостами, на крышах многоэтажек и в заброшенных домах. Их моральные устои расплылись как туман, и они делают то, что хотят, не задумываясь о последствиях. В их иерархии паук со своим ядом – это лидер, которому они поклоняются, принимая его слова как священные откровения.

      Им внушили, что они слуги черидия, каком-то божке, обитающем в нашем разрушенном мире. Чувства и эмоции заменялись тёмным мракобесием, где жертвы – это рутинная практика: женщины, дети, старики – разницы нет. Черидий, как следует, требует жертв, а взамен дарует наркоманскую "благодать". Для них женщины стали лишь олицетворением подчинения и власти.

      По мне, так это просто полное безумие. Существа, лишенные человечности, для которых единственной целью остается очередная доза. Они делают всё, что требуется, проливая реки крови, насилуя, сжигая кошек и вырезая шрамы на своих телах, как будто это приносит им какую-то радость. Эти изверги не оставляют никому шанса, забираясь в жизни других с нечеловеческой жадностью. Я пару раз сталкивался с ними, и их глаза были пусты, как у мертвецов, словно зрачки куда-то пропали. Иногда они, совершенно голые, как родились на свет, бросались на беззащитных «бродяг», прося лишь крови и разгорячённой ненависти.

      И, знаете, я заметил, что эти «бродяги», которых они стремятся одолеть, в большинстве случаев просто убивают их, не прибегая ни к каким утешительным жестам. Даже эти чёртовы твари оказываются умнее отбросов, на которых мы пришли воевать.

      Что говорить о том…

      В тех схватках, когда вокруг начиналась паника и крики, я имел время вырезать всех этих мерзавцев прежде, чем они поняли, что происходит. Однако не всем везёт, когда они выбирают мирный путь. Тех, кто решает оставаться в тени тяжёлых времен, по-прежнему поджимают наркоманы, и, как я помню, один из них оказался самым крупным – толстый, как боров, с тиском, сделанным из бензопилы, в руках.

      Тогда мне не оставалось ничего другого, как ловко проскользнуть под его ногами и приклеить к его спине взрывчатку. Один миг – и всё вокруг взорвалось: кусочки его плоти разлетелись на несколько метров, оставляя