Призрак Безымянного переулка. Татьяна Степанова

забавой.

      – Сереженька…

      – Катя, я просто не могу, я задыхаюсь… Я тут задыхаюсь!

      Он отвернулся. Катя встала, подошла к нему, обняла за плечи.

      – Тебе вина налить? – спросил Мещерский.

      – Налей.

      Красное вино.

      Мещерский после бокала смотрел так, словно хотел прожечь в ней дыру.

      – Что скажешь?

      – Сережа, я…

      – Или мы совсем уже долбаные идиоты? Что с нами со всеми стало?!

      – Мы не идиоты. Ты-то уж точно не идиот.

      Мещерский не отрывал от нее горящего взора.

      – Я вас любил, – сказал он.

      Катя умолкла.

      – Я вас любил… Любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем, но…

      – Сереж, мы сейчас поедим твою пасту, может, даже еще выпьем. И я тебе расскажу о деле, которое там, на Таганке.

      Он умолк. Отвернулся.

      Потом обернулся. Вроде бы снова прежний Сережка Мещерский.

      – И что там на Таганке?

      – Это ближе к Рогожской. Безымянный переулок.

      – Не бывал там.

      – И я тоже.

      – И что там, в этом Безымянном переулке, стряслось?

      – Там наши проводили задержание. А этот тип ударился в бега по крышам и вдруг провалился как сквозь землю. И в результате там наши нашли… могилу.

      – Могилу?

      – Старую могилу.

      – Снова здорово! – Мещерский вылил соус из банки на пасту и разложил все это по тарелкам.

      – Полную тайн, – подытожила Катя.

      Она не могла видеть его таким… Как бы это слово лучше подобрать… отчаявшимся, что ли… замкнувшимся в своей скорлупе. Она пыталась разбить эту скорлупу. Ну хоть как-то, хоть чем-то!

      – Я туда опять поеду, вечером попозже, – сказала она. – Там эксперты. Может, что-то прояснится.

      – Тебя, как всегда, гложет профессиональное любопытство?

      – Да, Сереженька. Этим только я и спасаюсь, чтобы не задохнуться.

      Он заботливо посыпал ей пасту сыром. Потер небритый подбородок.

      – На чем ты поедешь?

      – Такси вызову. – Катя беспечно тряхнула волосами.

      – У меня машина на стоянке, на набережной.

      – Ты хочешь поехать со мной?

      – Я не могу допустить, чтобы ты ночью ехала одна смотреть какую-то могилу.

      Катя подумала – рыцарство у Мещерского в крови. В этом его стержень – он рыцарь.

      Но Мещерский тут же добавил:

      – Вадька с меня шкуру спустит, если узнает, что я отпустил тебя куда-то ночью, одну, искать каких-то могильных приключений.

      Муж – Вадим Кравченко, по домашнему прозвищу Драгоценный, – далеко. А тень его все тут! Рядышком!

      Катя не стала спрашивать: он тебе звонит? О чем вы там с ним беседуете?

      – Я тебе сейчас расскажу все по порядку. – Она завела свою прежнюю шарманку. – Чтобы ты был в курсе, как и я.

      Мещерский пожал плечами. Сначала вяло и равнодушно. Но Катя начала рассказывать про погоню. И как патрульный крикнул из той дыры: тут черепа!

      И