Терроризм от Кавказа до Сирии. Игорь Прокопенко

же, собьют».

      Через несколько мгновений прямо над головой Борисюка завис спасательный «Ми-8». Спустили трос. Под огнем боевиков полковник успевает схватить его, а через секунду вертолет уже взмывает вверх, уходя из-под пуль бандитов.

      Сергей продолжает говорить: «В правой руке автомат, левая нога в подъемном устройстве, за трос держусь… Когда меня чудесным образом подняли в вертолет, я никак не мог отпустить от троса руку. Доктор говорит, давай сделаем укол, но я сам разогнул пальцы. С большим трудом… а потом посмотрел по сторонам: в вертолете гильз было по колено».

      Дмитрий Елистратов доставил боевого летчика на базу и передал его военным врачам. Эта история закончилась благополучно. А между тем на территории Чечни в окружении боевиков находились несколько десятков наших бойцов. Без еды, медикаментов и боеприпасов. И без надежды на спасение. А некоторым из них спешили присвоить ордена и звания.

      «…Награжден посмертно…» Такие слова были написаны и в письме, которое получили родители Алексея Крупинова. Но он оказался жив. И сегодня помнит все до мельчайших подробностей. Однажды, после ночного обстрела снайпера, он осматривал позиции роты по периметру. Осторожно обходя свои мины, не заметил чужую. Взрыв. Осколки пробили живот, легкие, повредили руку. Сердце закрыл прижатый к груди автомат. Из операционной тело младшего лейтенанта Крупинова выкатили в соседнюю комнату и прикрыли простыней. Сестричка, что везла раненого офицера из предгорий, заплакав, повезла скорбную весть сослуживцам, в роту. И даже в Таманскую дивизию. А спустя полчаса произошло то, о чем восклицают: о, чудо!

      Алексей Крупинов начинает свой рассказ:

      «Я тут что-то закашлял, медсестра заходит, на меня смотрит, я ее спрашиваю:

      – А живот-то… у меня в животе, говорю, еще осколок должен быть. Живот-то будете операцию делать?

      Она кричит: «Доктор, он живой!»

      Откуда-то доктор вышел. По-моему, он в перчатках был. Возможно, кому-то еще операцию делал.

      Сначала помолчал. Смотрит на меня и ничего не говорит.

      – Ну ты как?

      Я говорю: «Да нормально», говорю. Из живота-то будете доставать или как там?

      – Ну ты потерпи минут пятнадцать. Потерпишь?

      Я говорю: «Да».

      Алексей смотрит на меня глазами, полными жизни. Слушая его рассказ, действительно веришь в чудо! В любых условиях и при любых обстоятельствах.

      И вновь операция. Он еще сам успел сказать врачам, что группа крови у него четвертая положительная. Впрочем, крови-то уже почти не было, но молодое сердце упрямо продолжало работать. После операции вновь очнулся. Уже на вертолетной площадке. Его уже погрузили вместе с остальными ранеными в вертолет, но потом выгрузили. И положили в тенек. Как безнадежного.

      Алексей Крупинов продолжает:

      «Вертолетчик, слышу, с врачами разговаривает: «Как, чего, что?»

      А врачи сказали: «Не довезешь».

      Он сам ко мне подошел и говорит:

      – Ну