Терроризм от Кавказа до Сирии. Игорь Прокопенко

себе колоть. Молодец, удержался».

      Минометная воронка, в которой укрывались капитан Пегишев и лейтенант Думчиков, не позволяла спрятаться полностью, их в любой момент могли подстрелить. И тогда раненые офицеры решили углубить воронку и практически голыми руками начали окапываться прямо в замерзшем асфальте. Землю выдалбливали пустыми рожками от автомата и штык-ножами. Битое стекло и острые камни вонзались им в руки, доставляя дополнительные мучения. Боевики продолжали поливать их огнем.

      «Одна пуля задевает воротник камуфляжа, одна под мышкой проходит, – продолжает Александр Пегишев. – Одна проходит спереди, то есть сзади стреляли, попадает в палец. Автомат вылетает, как пропеллер, метров на пятнадцать. Я потом за ним пополз. Штык-ножом поковырял. Он без крышки ствольной коробки. Проверил – стреляет. Одна проходит вдоль бронежилета, разбивает гранату «ЭФ-1» в снаряженном состоянии на три части, которую мы бинтом перевязали и использовали по назначению… Повезло. Боженька отвел».

      В какой-то момент заклинивает единственный автомат, сдвигать затвор капитану Пегишеву приходится ногой, упирая приклад в землю. Тяжелораненый Думчиков, истекая кровью, отслеживает ситуацию, предупреждая друга о приближении боевиков. Периодически он теряет сознание. До самого вечера Пегишев и Думчиков сдерживают натиск боевиков. К ночи у них заканчиваются патроны и становится ясно: нужно выбираться к своим, иначе воронка в асфальте станет для них братской могилой. Пегишев пытается нести Думчикова на себе. Но стоны раненого лейтенанта привлекают внимание боевиков. И тогда капитан прячет товарища в другой воронке и один отправляется за подмогой.

      «Попрощались, обнялись, – рассказывает Александр Пегишев. – Думчиков спрашивает, что ты не успел в этой жизни сделать? Говорю ему, что девять месяцев машину делал, да так и не покатаюсь на ней. А он говорит, у меня в Рязани девчонка, не приеду, скажет, мол, урод, а не мужик!»

      Ком в горле. Но мы продолжаем беседу.

      База разведгруппы находилась всего в 60 метрах от воронки. Под обстрелом боевиков это расстояние Пегишев преодолел только к утру. Он ранен, но от медицинской помощи отказывается, берет единственный уцелевший танк и пытается прорываться за лейтенантом, оставшимся в воронке.

      Лейтенант очнется только в госпитале, а капитан Пегишев, несмотря на серьезные ранения, от госпитализации откажется. Он останется вместе со своей бригадой. И лечить его будут в полевых условиях.

      «У нас врач был, подполковник Маслов, он окончил академию имени Кирова, – продолжает Герой России Александр Пегишев. – Анестезии у нас не было. Надо было вытащить пулю. Сделали что: стакан водки налили. Наложили одеяло на голову и ударили большой сковородкой. Потом два тела легли на правую руку, два тела на левую. А Маслов там каким-то шомполом ковырялся, плоскогубцами и еще какими-то подручными средствами. Что там было… И мат, и все остальное. Я потом ему сказал, не попадайся мне на глаза. Иначе я тебя сам прибью к чертовой матери».

      После