Профессия-звукооформитель. Синхронные шумы в кино. Тимофей Вольский

резапись сдавать надо, чтобы у Пашки весь комплект был.

      – Ладно… Давай тогда по шорохам пойдем.

      – Давай.

      – Не пойму, что у него за куртка?

      – Синтетика, типа болоньи. Я на площадке был, видел.

      – Ага… – иду в другой конец зала и роюсь в нашей огроменной куче тряпок… Последний раз использовал болонью довольно давно, потому она очутилась на самом дне. Тихо ругаясь, вытаскиваю ее оттуда.

      – Ладно, поехали…

      Герой идет довольно спокойно, так что и шуршу слегка, вполсилы…

      – Годится?

      – Да, нормально.

      – Что у нас там по реквизиту?

      – Тут не очень много. Только в конце плана подходит к парапету набережной и закуривает. Сейчас покажу…

      Действительно… Останавливается, достает пачку, зажигалку, прикрывает огонек от ветра, летит легкий дымок…

      – Сигаретой трещать надо?

      – Да нет, тут шумный план, машины носятся, слишком тихий звук, никто не услышит. Не надо.

      – Угу… А у него что, Zippo?

      – Да.

      Иду в кладовку и нахожу коробку со всякими металлическими мелочами. Достаю две Zippo. Несу в зал.

      – Смотри… У меня два варианта. Стальной и латунный. Послушай…

      Подношу зажигалку к микрофону и щелкаю. Одну, вторую…

      – Вторая – это латунная была?

      – Ага.

      – Давай ее. Больше на правду похожа.

      Щелкаю, прикуриваю…

      – Отлично, как живая. Так, теперь надо бы водичкой поплескать. Она там прямо внизу.

      – На Москве-реке снимали?

      – Не, на Яузе. Уже осень была – ветер, холодрыга.

      – Ну, смотри, ванну наполнять надо… Хотя нет – тут тазика хватит…

      Достаю с полки мой любимый красный пластиковый таз и наполняю его в ванной. Тащу в центр зала и ставлю на стул. Тяжелый, зараза… Запись…

      Вообще, очень люблю работать с водой. Невероятно податливый материал. Слушается малейшего касания. Легонько, кончиками пальцев, вожу по поверхности. Да, получается спокойная осенняя Яуза…

      – Так, ну чего, этот кусок закрыли?

      – Да вроде. Пойдем в буфет, по кофейку?

      – Давай… Слушай, а этот тип, он, вообще, кто?

      – Киллер. В следующей сцене на задание пойдет.

      – Киллер??? Что ж ты сразу не сказал…

      – А что?

      – Да у него же совсем другой шаг должен быть!

      – В смысле?

      – Ну как в смысле! Я ж его формально прошел, как обычного, среднего человека. А ведь тут характер. Это такой замкнутый, осторожный, привыкший к своему повседневному злу.

      – Так и чего?

      – Чего-чего – переписываем шаги. Не годится так…

      – Ну ладно…

      Идем в начало эпизода. Снова включается запись и… я преображаюсь. Я снова иду. Я превращаюсь в киллера. Я вхожу в его нутро. Мерзкое, бесчеловечное, холодное, как погреб зимой на закрытой даче…

      И я выхожу из НЕГО, не совсем понимая, где нахожусь… Но вокруг мой родной зал, горы реквизита, спокойно ждущего, чего я от него еще захочу… Уф… По лбу стекает пот, и немного трясет. Я только что на несколько секунд превратился в убийцу. Неприятно? Ну что ж, по-другому никак. Такая ПРОФЕССИЯ.

      – Погоди, ты говоришь – киллер. А что ж он в такой «громкой» свистящей куртке ходит?

      – Это он только тут. Потом будет в другой, мягкой, шерстяной.

      – Понятно… Ну как? Годится?

      – Ага! Офигенно получилось! Прямо живой убивец! Ладно, пойдем кофе глотнем…

      – Да… Сейчас он очень к месту…

      И человек обрел плоть! Моими шагами, моими шорохами, моей зажигалкой. Он теперь живой. Хотя и киллер…

* * *

      Я не разбираюсь в технике. Это епархия звукорежиссера и инженера. Единственное, что я хорошо знаю, – это микрофоны. Да и то, не их начинку, а то, как с ними работать; куда правильно поставить, как точнее направить. А где-то и схитрить. Например, просят, чтобы постановка бутылки на стол была массивней, более низкочастотной. Конечно, это может сделать и звукорежиссер. Покопаться в настройках компьютера и понизить частоту. Но… Я считаю, что все-таки это моя забота. И потому меняю положение микрофона. Теперь он смотрит не точно на бутылку, а немного под стол. И звук меняется – становится ниже.

      – О! Во! То что надо!..

      Кто мы и откуда

      Нас немного. На всю страну можно насчитать человек десять, максимум пятнадцать. Основная часть сосредоточена в Москве. Немного есть в Питере… Практически всех знаю по именам и, так или иначе, со всеми общаюсь.

      По старой советской терминологии мы называемся ЗВУКООФОРМИТЕЛИ. Между собой, на своем жаргоне, мы шумовики. В титрах фильма про нас иногда пишут: «синхронные шумы».

      Когда появилась эта «шумная»