Снегурочка. Невеста на полставки. Роза Александрия

смотрит себе под ноги, подкидывая комки снега ботинками. Идем по двору и молчим.

      ***

      – Тетя Лида, приготовит тебе что-нибудь вкусное. – пытаюсь наладить разговор.

      – Что? – поднимает на меня взгляд.

      – А вот, что ты любишь?

      – Я мамины котлетки люблю, маленькие такие. – блин! Тема не меняется. Мама для ребенка целый мир, о котором не забыть ни на секунду.

      Мы доходим до кафе, и я открываю перед Ваней дверь. В зале много людей и мы быстро движемся к барной стойке, за которой стоит Федор. Он подходит к Ване, бросая на меня грустный взгляд, и ласково с ним разговаривает. Я бегу в подсобку раздеваться.

      Пока Ваня кушает в кухне, Федор Иванович рассказывает мне, как съездил в больницу.

      – У нее легкое сотрясение, хочет домой. Но я боюсь, чтобы ей не стало плохо, одной с ребенком.

      – После смены поеду к ней, все узнаю. Если она будет в состоянии, то заберу. А если нет, то…

      – Я Ваню заберу к себе сегодня. Мы с Лидочкой его займем на вечер и дольше, если потребуется. – решительно сказал он. – А тебе придется поработать одной пока.

      ***

      Я киваю в ответ и ухожу к клиентам. Одно к одному. Снежный ком нехороших событий, только в какой момент он достигнет апогея?

      После работы направляюсь прямиком в больницу. До нее ехать две остановки на троллейбусе. Сажусь на подогретое сидение и задумчиво разглядываю замершее окно. Размышлять обо всем устала, глаза сами закрываются, и я прижимаюсь лбом к холодному стеклу.

      В больнице прием посетителей уже закончился. Пожилая женщина никак не хочет меня пропускать.

      – Пожалуйста! – делаю жалостливое лицо. – Мне очень надо ее увидеть. Вопрос жизни и смерти!

      Она смотри на меня поверх очков, явно усиленно обдумывая, пускать или нет.

      – У вас пять минут. – нехотя произносит она.

      – Спасибо, родненькая! – бросаюсь бегом к лестнице, Таня лежит на втором этаже.

      В коридоре иду быстрым шагом, максимально тихо. Благо, плата Тани находится до поста медсестер. Не хочу еще и с ними объясняться. Открываю дверь и захожу. Душная палата, четыре койки и все заняты. У окна вижу Таню. Голова замотана бинтами, лицо опухшее, губа разбита. Боже мой…

      – Таня. – тихо зову ее, садясь на стул рядом.

      Она лежит с закрытыми глазами, веки затрепетали, и Таня медленно открывает глаза.

      – Марина?

      – Да, хорошая моя. – беру ее за руку, она слабо сжимает мою в ответ. – Как ты? – стараюсь сдержать слезы. Не могу смотреть на эти синяки. Как этот урод посмел?!

      – Все хорошо. Скажи мне, где Ваня? – она с трудом говорит, но четко мыслит.

      – Его заберет Федор и Лида. Все хорошо, мы его не бросим.

      – Хорошо. – облегченно выдыхает. – Я так переживаю.

      – Не надо. Поправляйся лучше. – опускаю взгляд, решаясь задать вопрос. – Таня, что произошло?

      – Письмо, – она посмотрела на меня и криво усмехнулась, с разбитой губой, – оно сработало.

      – Как? Ты просила сотрясение на Новый год? – не понимаю ее улыбки.

      – Нет. А