Мне голос был… Книга прозы. Юрий Иванович Максименко

та самая, что откусила ухо у заседателя», – заслышав такое Зиночка ретировалась и бежала прямиком в кабинет к Ивану Ивановичу ябедничать: мол, наш молодой спесьялист опять на Вас пасквильничает.

      Иногда Марата журили за это, но превентивных мер не применяли: считали, что не стоит обижать того, кто и так обижен судьбой. Да и maman Марата была троюродной племянницей Ивана Ивановича. А родственные корни – это святое.

      Кроме друга, такого же чудаковатого, как он сам, у Марата никого не было. О них двоих в Хотелове говорили: два сапога пара – Марат да Кондрат, братья Дуралеевы.

      Мать Марата, увлечённая устройством личной жизни, о сыне позабыла сразу же после скоропостижной кончины мужа. Марату было чуть более двадцати. Смерть отца словно оглоушила его – с тех пор он ходил, как контуженный. Дома его терпели как нечто вечно путающееся под ногами. На работе жалели и старались Прынца сильно не нагружать, поручая лишь инвентаризацию и классификацию экспонатов будущего музея да опрос старушек на предмет редких Валенков и их владельцев для местной кунсткамеры.

      …Оторвавшись от валенка мэра, Марат следил за стекающими зигзагами дождевыми каплями и на бумаге пытался графически повторить их извилистый путь. Да вспоминал слова Антон Антоныча, сказанные давеча по каналу «Культура»: «…сегодня мне всю ночь снились какие-то две необыкновенные крысы. Право, этаких я никогда не видывал: черные, неестественной величины! пришли, понюхали – и пошли прочь…».

      Сему «учёному занятию» помешал «Кондрат» (Игорь Кондратюк), друг Марата, большой оригинал. Он ворвался в музейон с гомеровской тирадой: «О муза, скажи мне о том многоопытном муже, который… Который Маратом зовётся и бумагу усердно марает». Вырвав из его руки старую деревянную перьевую ручку, Кондрат подносил артефакт то к носу, но к глазам, будто пытался рассмотреть и обнюхать прежде чем с жадностью расчленить и съесть.

      – Откуда дровишки? Тоже подарок мэра? – спросил Кондрат. – Ты, брат, оседлал Пегаса или строчишь о валенках доклад?