Метаморфозы. Никита Поляков

пополам Адель всё-таки добежала эти пятнадцать кругов. Уставшая юная аристократка облокотилась на подоконник и перевела дух. К сожалению, как только Адель пришла в состояние покоя, Джордж Эрнанденс сказал всему классу делать упражнения, это были обычные приседания, отжимания и тому подобное, но для Адели они представлялись почти невыполнимой задачей. Её хрупкое тело было не в состоянии сделать даже пяти полных отжиманий от пола, поэтому, когда тренер отворачивался, Адель не делала отжимания. Конечно, тренер был не слепой, он видел, как девочка из аристократичной семьи лукавит, но не делал ей замечание, поскольку хоть Эрнанденс и был суровым, но также он был и понимающим.

      Ну как оно? – Мортиша подошла к Адели и жестом предложила покурить, та жестом согласилась.

      Девочки отпросились в туалет, а сами пошли в своё тайное место.

      Старые подушки из кресел уже успели подстроиться под старшеклассниц, поэтому Адель и Мортиша могли общаться под лестницей часами, впрочем, это они сейчас и делали. Подруги больше не явились в зал и сейчас разговаривали по душам, попутно глотая дым электронных сигарет. В коридоре стояла такая тишина, что даже шёпот Адели можно было услышать за пару десятков метров от лестницы. Мортиша рассказывала Адели о личной жизни, о её доме, семье, но сама Адель в какой-то момент перестала её слушать. Де Перслисис вдруг задумалась о Дене. Его характер, харизма, формы тела… Для юной Адели её одноклассник казался Аполлоном среди всех мальчишек. Сама Адель давно уже не была той маленькой и чистой девочкой, теперь её мысли загрязнились и сейчас были заполнены Деном.

      – Эй, всё в порядке? – пощёлкала Мортиша перед лицом подруги.– Ты ни с того, ни с сего зависла, и уставилась в одну точку.

      Адель подняла глаза на Мортишу, поморгала, помотала головой и отвернулась от неё, протирая глаза.

      – А?… Прости, я задумалась. – Адель попыталась отогнать все свои мысли про Дена, но у неё мало что получалось.

      Мортиша внимательно посмотрела на подругу. Сверив её пристальным взглядом она тихо и понимающе проговорила:

      – Это… что-то с семьёй?

      Адель ничего не ответила. Она молча посмотрела на Мортишу, параллельно размышляя, стоит ли ей рассказывать о своих мыслях? С одной стороны, Мортиша – её единственная подруга, которая выслушает, поддержит и защитит, но с другой – Адель за всё время дружбы не делилась с ней чем-то очень важным. Возможно, сейчас настал тот момент? Момент, когда она наконец-то перестанет сдерживать себя. Момент, когда самые тёмные тайны и обиды выйдут из глубокого уголка подсознания и просочатся наружу. «Нет, ещё рано». Адель решила солгать подруге, но солгать правдой, чтобы совесть её не мучила:

      – Да, Мортиш, я просто иногда задумываюсь, а справедливо ли, что я родилась в аристократичной семье? Нет, конечно, мы живём в достатке и всё такое, но… У нас нет никакой семьи. Мама с папой не любят нас с Луи, они используют нас как инструмент,