Приболотье. Владимир Лапушинский

с этим сделать.

      – Это из-за тех монет… – прошептала Оливия, слёзы катились по её щекам. – Я говорила тебе, что не нужно было брать их…

      Но было слишком поздно.

      Я сидел молча, осмысливая всё, что услышал от Ульфии. Её рассказ об Оливии, Юстусе и проклятых монетах оставил меня в растерянности. В голове клубились мысли о том, как быстро жадность может обернуться трагедией.

      Ульфия не торопила меня – она тоже молчала, словно давала мне возможность переварить её слова. Наконец, я поднял глаза.

      – И что же было дальше?

      Ульфия вздохнула, её взгляд потемнел от тяжести воспоминаний.

      – А дальше… – сказала она медленно. – Дальше ничего не было…

      Все, кто коснулся тех монет, превратились в деревья. Живые души стали частью леса. И это были не единицы, Фабиан. Большинство жителей Змеевки, очарованные блеском золота, не успели вовремя осознать свою ошибку. Поэтому лес вокруг деревни заметно увеличился. Земля, некогда покрытая домами, стала частью этого огромного леса.

      Я смотрел на Ульфию, пытаясь представить себе этот образ – лес, выросший из людей.

      Она продолжила: – Время шло, и вскоре в том лесу появился снова тот самый бродяга. Но теперь он выглядел совсем иначе. Его одежда уже не была изодранной, он больше походил на колдуна, чем на нищего. Глаза его светились мудростью, и каждый его шаг был полон уверенности. Он собрал все золотые монеты, которые жители Змеевки выронили во время паники, сложил их в свой кошель. А потом поднял голову и произнёс такие слова, что весь лес замер, слушая его.

      Ульфия закрыла глаза, как будто пытаясь воспроизвести голос колдуна:

      – «Вы наказаны за свою гордыню и тщеславие. Вы, кто позволили блеску золота заслепить ваши глаза. За ваше стремление к богатству, за то, что вы отвернулись от нищего и искренних ценностей жизни, теперь вы лишены человеческого облика. Вы думали, что золото – это путь к счастью, но на самом деле оно стало вашим проклятием. Вы забыли, что истинные богатства не видимы глазам. Жизнь – это не яркая блестящая оболочка, не деньги и слава, а простые и чистые чувства: любовь, доброта, сострадание. Вы стали заложниками своей алчности, и теперь лес, который вы считали диким и чужим, стал вашим домом – на вечность. Ваши корни теперь связаны с землёй, которую вы так мало ценили, с природой, которую вы пытались подчинить. Но она не прощает высокомерия».

      Она открыла глаза и посмотрела на меня, её голос теперь был более суровым:

      – «Но даже для вас есть надежда», – продолжил колдун. – «Тот, кто сможет отыскать все эти монеты, сможет освободить ваши души. Но это будет непросто. Монеты спрятаны, и только чистое сердце, лишённое желания обогатиться и достигнуть славы, сможет найти их. Каждый, кто будет гнаться за золотом, обречён повторить вашу судьбу».

      Я слушал, зачарованный этим пророчеством, а Ульфия продолжала:

      – С этими словами колдун подошёл