Двадцать лет спустя, или Призрак Майдана. Мои встречи с Лениным. Сергей Алексеев

медленно двигался на запад Украины. Паровоз пыхтел, тужился, пускал клубы пара, скрипел, но все же тнул состав из восьми вагонов. Картина за окном надо сказать, оптимизма не прибавляла. Сначала вдоль полотна дороги тянулись поля подсолнечника. Нынешний бренд Украины – ее подсолнечное масло, которое она поставляет в ЕС. Национальная гордость страны. Далее начались пустые земли. Когда-то и здесь были поля. Но вот теперь весь плодородный слой чернозема срезали бульдозерами, грузили в вагоны и отправляли в Европу. Картина за окном надо сказать, оптимизма не прибавляла. Желто-оранжевая, выжженная земля по обе стороны железнодорожных путей и до самого горизонта, высохшие стволы деревьев – это следы добычи сланцевого газа. Отравленная навсегда местность. Ни речушки, ни зеленого кустика. А вот на подьезде к какой-то станции пастух гонит стадо. Тощие скелеты коров, быков… такой же тощий и пьяный пастух. Станция, бабки-торговки штурмуют вагоны. Чего только не предлагают. Вот и куры, и утки и гуси, вот и сало, яйца, молоко. Проводница битой отгоняет торговок, поясняет пассажирам,

      – Не надо тут ничего покупать, у них здесь закапывают ядерные отходы. Вот и растут куры двухголовые, пятиногие свиньи, гуси на трех лапах…

      Едем дальше. Паровоз пыхтит, пар пускает, гудки кому-то дает. Ветерок в вагон врывается. Хорошо едем. Стоп. Уже не едем. Тормозит паровоз, сбавляет ход, остановился.

      – В чем дело? Бандиты? Москальский налет? – волнуются пассажиры

      – Успокойтесь громадяни, никакого налета нет. Нам сейчас всем дружно надо выйти из вагонов и перейти на другую сторону моста. Потом поезд пройдет через мост и вы займете свои места.

      – Мост старый и груженый состав он не выдержит. Вы же не хотите аварии? – успокаивал и уговаривал всех машинист.

      Мы вышли. Аварии никто не хотел. Впереди и правда виднелся старенький, ветхий мост через речушку. Побрели толпой на другую сторону реки, дождались переехавший состав, едем дальше. Какой-то городок без названия.

      На вокзале вывески нет. Проводница и не помнит как город назывался. Кругом воронки от снарядов, старые следы обстрелов, разрушенные здания. Люди этот город давно покинули. А следы АТО 2015 года на Западе остались до сих пор. А дальше снова, вплоть до самых гор потянулись выжженные земли, снова сланцевый газ. Ни колоска пшеницы, ни вспаханного поля. Птиц и тех нет. Они на крыльях – они могут улететь, их никто тут не держит. А местные живут как-то не бросают своих домов. Говорят, что если выпивать по стакану самогона в день, то отравление выращенными на местных огородах продуктами и не чувствуется совсем.

      Постепенно равнинная местность стала сменяться горами. Менялся унылый и однообразный пейзаж. Здесь на горных склонах кое-где можно было заметить зеленые кустики, наверняка еще сохранились и настоящие, живые цветы.

      Поселок его детства мало изменился, только разве пожухли, подряхлели некогда белые хатки, покосились парканы, хлевы. Казалось, что жизнь здесь замерла на том дне,