Тихая охота. Константин Павлович Бахарев

Марафет напряг запястья, путы разошлись. Он полежал, сжимая и разжимая кулаки. Завозился нарочно громко.

      – Чего дёргаешься? – прохрипел моментально Чагин.

      – На другой бок ворочаюсь, затёк, – пробурчал Марафет. Сам же сумел на полметра ближе подскоблиться к двери.

      Крутнувшись на полу, он правой ногой толкнулся от пола и выставив вперёд руки, бросился вон. Ещё в прыжке сшиб запор и не останавливаясь, выпал наружу и сразу закинулся влево. Через секунду после броска грохнул выстрел. Марафет прямо почувствовал в темноте, как в сантиметрах от него, впритирочку прошла картечь. Но он был уже за косяком и только стук свинцовых капель раздался рядом. Крутнувшись на месте, Марафет решил бежать, но не успел.

      Из двери вынеслись два ярких луча фонарей и тут же Чагин с Чудиновым, оба с ружьями в руках, выскочили на крылечко. От увиденного Марафет замер. Не враги напугали его; метрах в двух от избы стояли зомбаки, штук пять. Видно, вчера алмазники, сами не заметив, нечаянно ногами откинули лепестки раздуй-травы, разбросанной у входа. Зомбаки шли в затылок друг другу, найдя проход в обережном круге.

      – Ну падла! – заорал Чагин, видно, приняв первого зомбака за беглеца, прыгнул с крылечка и тут же ему в плечи и голову впились ловкие с длинными пальцами руки тварей.

      Чудинов шарахнул дуплетом в толпу: Марафет, стоявший рядом, в темноте, схватил его ружье за стволы и со всех сил дёрнул за них. Алмазник не догадался отпустить их – он никогда не расставался с оружием – и вылетел на землю. На него кучей свалились зомбаки. Чагин с Чудиновым страшно кричали, извиваясь и пытаясь вылезти, а Марафет, мимо которого пронёсся вдруг отшатнувшийся зомбак, быстро запрыгнул в избу, захлопнул дверь и отыскав засов, вбил его на место. Под ногой что-то помешалось, нагнулся, оказалось фонарик. Марафет включил его, отыскал своё ружьё, сел на лежанку, и вытащив стрелялку, раскидал раздуй-траву по окошку напротив, затем по дверному косяку. Его самого спас пакет с этой травой, что днём сунул за пазуху. Опустив голову, Марафет начал глубоко дышать, успокаиваясь.

      В дверь ударили и кто-то заорал: «Брат открой, мы тебя не станем убивать! Спаси, брат!». И тут же возня, клацанье и как будто мешки потащили по земле.

      «Меня не возьмёте, твари!» – подумал Марафет.

      Вдруг всё затихло. Стало так тихо, что даже шуршание еловых лап по крыше стало слышно. С ружьём наперевес Марафет плавно открыл дверь. При звёздном свете он увидал, как зомбаки распластали алмазников по земле, держа их за руки и за ноги. Те крутили головами, рты были забиты еловыми шишками. Резко ударил запах сырой земли. Марафет невольно шагнул назад. Из тьмы выкатились огромные шары с нахлобученными толстыми шляпами и принялись кататься по алмазникам. На шарах затлели яркие огни. Прокатившись пару раз, шары ушли обратно в тьму. Алмазников на земле не было. Зомбаки утянулись за шарами, всё стихло. Марафет сплюнул и закрыл дверь. Раздув огонь в печи, он вскипятил воду, заварил чаю, выхлебал его, ни о чём не думая, и проверив, заперта ли дверь, завалился