Лафертовская маковница. Антоний Погорельский

от золотого шишака и от серебряных лат, покрытых густою пылью. Молодой офицер ехал по улицам, кипящим от народа, и взоры его, казалось, кого-то искали между спасающимися женщинами. Иногда рука его останавливала коня, – он пристальнее всматривался в едущих, но, заметив ошибку свою, вновь понуждал коня и продолжал путь большою рысью. При переезде чрез Ехалов мост[3] лошадь его споткнулась.

      – Бедный Феникс, – сказал офицер вполголоса, – любезный мой товарищ, этого за тобою не бывало! Как худо плачу тебе за верную твою службу! Он погладил Феникса по шее и опять вонзил окровавленные шпоры в разодранные бока усталого коня.

      В Красном селе[4], в приходе Тихвинской Божией Матери, стоял небольшой деревянный дом, который можно б было назвать хижиною, если бы он не находился внутри города. Молодой офицер поспешно соскочил с лошади и бросился в отворенную калитку, не дав себе даже времени привязать коня. На дворе верный страж дома – большая дворная собака – встретила его с униженными ласками; но он взбежал на крыльцо, не заметив даже доброго Бостона. В доме все было безмолвно; только звук шпор и стук палаша[5], ударяющегося по ступеням, раздавались в тишине. Молодой кирасир вошел в первую комнату, хотел идти далее, но вдруг отворилась дверь, и прекрасная девушка кинулась в его объятия.

      – Это ты, Изидор? – сказала она в радостном восторге. – Слава богу!

      – Анюта, милая, дорогая Анюта! – вскричал Изидор, прижимая ее к кирасу. – Зачем вы еще в Москве? Где матушка?

      – Тише, Изидор, тише!.. Матушка нездорова… Она очень больна.

      Изидор вздрогнул.

      – Больна! – произнес он дрожащим голосом. – Больна! И в такое время!.. Ты знаешь, Анюта…

      – Знаю, мой Изидор, – отвечала Анюта со слезами, – знаю, что неприятель будет в Москве, и отчаяние овладело было мною… Но ты с нами, и я теперь спокойна!

      Они услышали голос матери, зовущий Анюту. Изидор хотел идти с нею, но она его остановила.

      – Ради бога, – сказала она, – подожди меня здесь, Изидор! Матушка очень слаба; надобно ее приготовить к свиданию с тобою. – Она ушла и оставила его одного.

      Изидор, сложив руки, стоял среди комнаты, погруженный в тяжкую думу. Мысли, одна другой печальнее, одна другой ужаснее, теснились в его голове: неприятель вступит в город, а его мать больна и не может спастись! Анюта должна остаться с нею!.. Он любил мать со всею горячностию доброго сына; но Анюта, сирота, воспитанная в их доме, была его невеста! Он содрогался от ужаса, когда помышлял, что больная его мать будет в руках неприятеля; но кровь застывала в его жилах, самое мучительное чувство раздирало его сердце, когда представлялась ему Анюта, прелестная Анюта, во власти неистового врага!

      Анюта позвала его к матери. Старушка лежала в постели; бледность покрывала лицо ее. С трудом протянула она к нему руку.

      – Сын мой, – сказала она умирающим голосом, – благодарю Создателя, что мне довелось тебя

3

Ехалов мост – мост через реку Ольховку, приток Яузы, протекавшую возле Елоховской площади; название Ехалов – искаженное «Елохов».

4

Красное село – местность Москвы в районе нынешних Красносельских улиц, в начале XIX в. – окраина города.

5

Палаш – холодное оружие, прямая широкая сабля.