Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.). Б. Н. Флоря

переговоров[476].

      С.Л. Стрешнев и Л.Д. Лопухин просили передать предложения курфюрста в письменном виде, что посол и сделал. В итоге представителям царя был передан целый ряд документов:

      1) текст договора Василия III с гроссмейстером Тевтонского Ордена Альбрехтом Гогенцоллерном 1516 г., как свидетельство старой «дружбы» предков курфюрста с правителями России[477];

      2) проект договора о мире и «дружбе» между Россией и Бранденбургом (проект включал такие условия, как обязательство курфюрста не оказывать помощи шведскому королю или какому-либо другому противнику царя ни в какой форме[478]; 3) «письмо» с изложением высказываний Эйленбурга[479]; 4) грамота Генеральных штатов от 17 декабря 1655 г. с сообщением о том, что Генеральные штаты заключили союз с курфюрстом и просят для него «милости» у царя[480].

      К сожалению, русские записи последующих переговоров не сохранились, а пересказ их содержания по дневнику И. Эйленбурга дает лишь отдельные, плохо связанные между собой фрагменты. Из них следует, что до следующей встречи посла с советниками царя прошло десять дней. Очевидно, в течение этого времени в царской ставке обдумывали, как отнестись к предложениям курфюрста.

      На встречах, состоявшихся 13–14 сентября, представители царя заявили, что царь согласен заключить договор о «дружбе» с курфюрстом, и началось обсуждение содержания такого договора и процедуры его оформления. Некоторые детали этого обсуждения показывают, чего хотели добиться на переговорах С.Л. Стрешнев и Л.Д. Лопухин от посла Фридриха Вильгельма. Так, когда Эйленбург стал добиваться, чтобы царь собственноручно подписал текст договора, ему ответили, что это возможно, если курфюрст заключит с Алексеем Михайловичем оборонительный и наступательный союз. Таким образом, следуя советам курляндского герцога, русские представители предприняли попытку разорвать союз Бранденбурга со Швецией. Эйленбург ответил, что на этот счет у него нет инструкций, и обсуждение вопроса на этом закончилось. На следующий день, 14-го числа, посланцу предложили, чтобы курфюрст отдался под защиту царя, повторив предложения, уже сделанные ему через Г. Богданова, который к тому времени еще не вернулся в царскую ставку. Когда Эйленбург заявил, что курфюрст является самостоятельным государем, его спросили: разве курфюрст не находится «под защитой» императора – главы Священной Римской империи и не должен следовать его приказам? Об остроте развернувшихся споров говорит такая, сохраненная дневником Эйленбурга деталь, как предложение русских представителей, чтобы посол курфюрста дал письменное заявление, что его государь не является ничьим вассалом, что Эйленбург по понятным причинам делать отказался[481]. Это дает основание полагать, что на встречах 13–14 сентября была предпринята попытка добиться от представителя курфюрста чего-то большего, чем декларации о нейтралитете. Попытка эта оказалась безуспешной, и переговоры снова на несколько

476

Там же. С. 324.

477

РГАДА. Ф. 74.1656 г. № 6. Л. 61–65.

478

Русская и украинская дипломатия… С. 324–326.

479

РГАДА. Ф. 74.1656 г. № 6. Л. 74–76.

480

Там же. Л. 77–83.

481

Urkunden… Т. 8. S. 31–32.