Не грози императору!. Андрей Абрамов

еагируя на команды мозга. Что за дела? Сонный паралич? Вряд ли. Слишком всё по-настоящему. К тому же…

      Низ живота полыхнул огнём, и… я стал на пару миллилитров легче.

      Твою ж мать! У меня же даже тряпки под рукой никакой нет.

      Сука! Ненавижу сны!

      Я открыл глаза.

      Квадратный потолок. Квадратное окно. Стены, почему-то, красного цвета.

      Что за…

      Психиатрическая клиника Монседон учреждение казённое. Здесь никто не будет заморачиваться излишествами ради никому ненужного уюта. Сырость, плесень и облезлые фрески – вот что такое Монседон. Где всё это?

      Нет! Не так! Почему, Мара его побери, я не ощущаю своего тела?

      Так! Дружище, давай-ка соберись. Вспоминай, как тебя сюда занесло.

      Перед взором замелькала череда образов.

      Южная галерея. Левое крыло. Процедурная тридцать два. В кресле съехавший с катушек криомант. Кажется, он превратил половину графства в снежные торосы, но я могу ошибаться. «Послужной список» пациентов, как правило, не разглашался, и мы всегда ограничивались только слухами.

      По иронии судьбы, этот маг был последним, кого я изловил и доставил в корпус Инквизиции. Тогда я ещё не знал, что сам вскоре буду просить у них защиты.

      Что дальше?

      Белое, как снег, лицо. Антимагические сплавы, с выведенными по периметру рунами. Датчики, присоски, капельницы – всё, чтобы пациент не смог противиться процедуре.

      Всё шло по плану, пока я не прикоснулся к перстню.

      Темнота!

      Что бы тогда не произошло – теперь я здесь, и с этим придётся мириться.

      Возможно, это чья-то шутка. Например, придурка Куэрко. Тот вполне мог оттащить меня в какую-нибудь каморку, предварительно опоив зельем. С него станется.

      Однажды он сыпанул в похлёбку мышиного дерьма, а сам притворился спящим. В тот день клинику едва не затопило рвотными массами, а его самого пороли как загулявшую девку. Ох и визжал он тогда! Такой себе получился розыгрыш.

      С другой стороны, причиной мог быть и телепорт. Спорное заклинание, как по мне. Непредсказуемое.

      Поговаривают, в пустошах ещё остались одарённые, способные на коленке сварганить действующую печать, только надо ли оно им. Инквизиция не зря жрёт свой хлеб – большая часть артефакторов и заклинателей была истреблена почти пять лет назад, а упоминания о них выжжены тлеющей дланью. В этом есть и моя заслуга.

      Сомневаюсь, что кому-то пришло в голову засветиться, открыв портал в самом сердце корпуса Инквизиции. Даже мне пришлось отказаться от своих способностей, чтобы сохранить жизнь.

      Размышления прервал сотрясающий удар в дверь, отчего люстра, висящая над головой, щедро осыпала меня сушёными мухами. Тьфу ты, сука! Неужели нельзя стучать потише?

      От следующего удара дверь застонала и с треском разлетелась вдребезги. Комнату заволокло пылью.

      – Здорова, тварь! Ты ведь Паша? – облако развеялось, и передо мной вырос парень в чёрном строгом костюме-тройке и шляпе, приподнятой, видимо, в знак приветствия. В руке он держал сигару, судя по редкостной вони, самую дешёвую из всех, что продавались в графстве. Не припомню, чтобы встречал такого в Монседоне.

      – Попроще выражайся, клоун. Ты, вообще, кто такой?

      – Сейчас узнаешь. Где деньги? У тебя пять минут до того, как я переломаю тебе все пальцы. Что скажешь?

      Парень манерно смахнул с плеча пылинки и отошёл в сторону. На его месте сразу же возник квадратный мужичок в чёрном комбезе и высоких ботинках на шнуровке. Ростом он был почти на голову ниже первого.

      Ага, значит тот, что в шляпе – главарь, а этот – тяжёлая кавалерия.

      – Скажу, что ни хрена не понял. Ошибка, парни. Попутали с дверью, – я попробовал встать, но тело всё ещё воспринималось как кусок теста. – Я вообще где? Кто-нибудь знает?

      – Ты реально нихрена не отдупляешь? – парень в костюме склонился вперёд. – Деньги где, утырок?

      В голове как будто что-то щёлкнуло. Если меня действительно приняли за какого-то там Пашу, то милой беседой дело не ограничится – распишут, мама не горюй. Ради пустой болтовни двери не выбивают. Здесь нужен повод повесомее, например тот же возврат долга.

      Только вот никаких долгов у меня ни перед кем не было, что, собственно, никак не способствовало разрешению конфликта.

      Придётся тянуть время. Импровизировать до тех пор, пока не верну контроль на своим телом.

      – В душе не знаю, о чём ты, – сотни игл пронзили спину, когда я со скрипом приподнял голову. – Кстати, да. Так меня называл отчим. Понимаешь ли, он не любил, когда я путался у него под ногами… Мне тогда лет десять было или около того, не важно. Знаешь, чем всё закончилось?

      – Дай угадаю! Ты забился под стол и всю ночь слушал, как зажимают твою мамку! Вот умора! Это ж капец, Ржавый! Да? – парень едва стоял на ногах, сотрясаясь от собственной шутки.

      – Нет, что ты. Мне ж десять тогда было. Забыл? Всё проще, чем ты думаешь. Я