Путь мира от катастрофы – социал-индивидуализм. Е. Л. Белиловский

между нашими системами будут становиться всё меньшими, а наши великие общие принципы – обеспечение широким народным массам более зажиточной и счастливой жизни – крепнуть из года в год. Вероятно, если бы в течение 50 лет существовал мир, разногласия, которые могут сейчас принести миру столь серьёзные неприятности, превратились бы в предмет академической дискуссии» (8). Этого не произошло из-за того, что Сталин и его последователи на самом деле не стремились к «реализации великих общих принципов».

      Наоборот, это стремление было основой политики государства только в первое десятилетие после Октября. Несмотря на определённое восстановление рыночной экономики посредством НЭПа, государство тогда совершенно не опиралось на капитал, у народа же было не только восстановление материального уровня до периода перед Первой мировой войной, но прежде всего духовное раскрепощение. Были убраны путы, наложенные православной церковью, и одновременно в основном преодолена неграмотность, люди стали читать и, соответственно, думать. Появлялись и широко обсуждались всякие нестандартные мысли, в том числе о путях развития государства и общества. Эти обсуждения происходили и в рядах партии. Но когда Сталин полностью овладел властью, было навязано полное единомыслие, всякие высказывания, противоречащие официальным взглядам, жестоко пресекались.

      Сталин захватил власть, опираясь на бюрократические ухищрения, а к борьбе на этом поле подлинные революционеры были неспособны. Преодолеть это можно было путём военного переворота, который, как Л. Д. Троцкий позднее признавался, он вполне мог осуществить. В своих произведениях он приводил разные доводы своего отказа от осуществления переворота, но Гр. Григоров в своих мемуарах сослался на описание В. М. Смирновым встречи в начале 1926 года, на которой тогдашний начальник Московского военного гарнизона Н. И. Муралов предложил «опираясь на армейские части Московского гарнизона, находившиеся в подчинении Муралова, арестовать Сталина и всех его сторонников в ЦК и ГПУ». В ответ Л. Д. Троцкий «указывал на пагубность разногласий между революционерами, пришедшими к власти, считал, что выступление против ЦК будет плохо воспринято рядовыми членами партии. А о себе он сказал, что его обвинят в бонапартизме». Возражая ему, В. М. Смирнов сказал: «Лев Давыдович, ваши доводы неубедительны, в результате вашей пассивной позиции сталинская клика активизируется. Трудно понять, на что вы рассчитываете, отказываясь от решительной борьбы? Ведь почти весь партийный аппарат и ГПУ уже в руках Сталина. Армия готова выступить, через год такой возможности не будет» (9). Такая неспособность к своевременному действию проявилась и у С. М. Кирова. Гр. Григоров так описывает своё выступление на партийном активе в октябре 1926 г. и последующую реакцию Кирова: «Я говорил, что… централизм в партии, пришедшей к власти, губителен, он чреват подавлением инициативы на местах,