Его принцесса. Лиза Бетт

только что, как рухнувший под тонкий лед камень, шокирует, и разбивает привычность происходящего. Застываю на Сеймуре и напряженно выпрямляюсь, все еще не веря, что я сама без каких‑либо угроз перебралась на колени к совершенно незнакомому мужчине. И вела себя как продажная шлюха.

      – Такого больше не повторится, – говорю, то ли извиняясь, то ли успокаивая себя. Перебираюсь на свое место, отворачиваюсь к окну, стараюсь выровнять дыхание. Видимо меня и вправду опоили, потому что в трезвом уме я никогда не решилась бы делать то, что делала. И никогда не разрешила бы себе тереться о чужого мужчину, позволять ему то, что позволила…

      – Твои слова идут в разрез с обещаниями, – Сеймур произносит ровно, и я поворачиваюсь не в силах понять, ирония ли это была, или же он и в правду серьезен, каким кажется. Сложно прочитать его мысли за каменной маской, сделавшей черты его лица непроницаемыми.

      – Уговор в силе. Просто я… Никогда раньше не… Не вела себя так, – сглатываю. Как только он обращает на меня свой взор, тушуюсь, опускаю взгляд на свои колени. Одергиваю платье.

      – Никогда не кончала, хочешь сказать? – намеренно провоцирует. С изящностью слона в посудной лавке, с настойчивостью тарана, ломающего двери в средневековом замке, издевается.

      – И это тоже… – заливаюсь румянцем. Чувствую, что тело горит, мне снова становится дурно. Именно так, как было несколько минут назад. Напряжение, которое накапливалось, мне удалось сбросить… И вот сейчас оно снова дает о себе знать, но теперь гораздо стремительнее, чем до этого. Я снова начинаю сходить с ума. – Сеймур…?

      Обращаюсь к нему, его будто током бьет от моего голоса. Он выстреливает в меня суровым взглядом, давая понять, что не доволен. Я посмела обратиться к Его Величеству по имени. Но в эту секунду мне плевать на его предпочтения, моя спина снова начинает выгибаться, и я рвано дышу, испытывая жажду еще более сильную, чем прежде.

      – Опять… – жалобно стону. Я не знаю, как справиться с этим, я никогда раньше такого не испытывала. Сеймур бросает короткий взгляд на водилу, а потом жмет какую‑то кнопку на двери, и между салоном и водителем медленно выезжает шторка. Она не из ткани, скорее из плотного пластика или чего‑то подобного. Она черная, сложно разглядеть в темноте. Она отрезает нас от посторонних глаз, и мы будто оказываемся в темном гроте. – Что мне делать?

      Спрашиваю, скулю, меня ломает как при зависимости, я ненавижу это ощущение.

      – Сними это! – командует, дергая подол моего платья, и я распахиваю глаза ошарашенно.

      – Что? Нет! – протестую, но он обрывает все мои слова одним недовольным взмахом бровей. Я дрожащими руками подчиняюсь. Сначала одна бретелька соскальзывает с плеча, потом вторая. Я робко цепляю лиф, стаскиваю его вниз, закусываю губу, когда чувствительные вершинки заостряются от легчайшего прикосновения ткани. Сеймур прочищает горло. Вцепляется своими красивыми пальцами в бабочку на шее и дергает ее, стремясь к чертям порвать. Расстегивает пару пуговиц на рубашке, будто она его душит.