Отбор для страшного принца. Елизавета Соболянская

домик состоял всего из четырех помещений – кухня, две спальни и гостиная. Летом к гостиной добавлялась веранда, прикрытая от насекомых тонкими муслиновыми занавесями. Зимой они все свободное время проводили в гостиной, потому что там располагался единственный в доме камин. Была еще печь на кухне, но настоящая леди не может пахнуть овощными очистками и пеной от бульона, так что погреться на кухне можно было только перед сном – купаясь в уголке или наполняя кипятком кроватную грелку.

      Однако сейчас уже была весна, и, пока Валенсия была в отъезде, ее спальню вымыли с щелоком, побелили, проветрили и освежили саше, призванные придать постельному белью и кровати приятный аромат сушеных трав. Чего это стоило матушке и их единственной служанке, девушка представляла, поэтому крепко обняла родительницу, когда та зашла за ней в комнату, чтобы помочь снять платье.

      – Отдыхай, моя девочка, – леди Труар постаралась спрятать огорчение, – прислать тебе стакан молока?

      – Нет, спасибо, матушка, я умоюсь и лягу.

      Вдовствующая виконтесса ушла, а Валенсия действительно умылась в тазу, обтерла тело куском полотна, выставила таз в коридор на специальную тумбу и легла спать. Она совсем не огорчилась, что не нашла себе мужа, и радовалась тому, что вернулась домой. Хрустящее постельное белье, тонкий запах мяты, знакомая подушка и тяжелое шерстяное одеяло – все моментально погрузило девушку в глубокий сон. Тем удивительнее было то, что во сне ее кто-то начал спрашивать:

      – Имя!

      – Валенсия Мармирита Труар.

      – Мармирита?

      – Папенька хотел сохранить имя своей бабушки.

      – Забавно. Труар. Влюблена?

      – Что? – изумилась Валенсия.

      – Любовник есть? – совсем грубо спросили из темноты.

      – Что вы себе позволяете? – возмутилась девушка.

      – Так и запишем. Подходишь!

      Из сна Валенсия вынырнула в холодном поту. Встала, пошатываясь, выпила воды, провела рукой по лицу и пожалела, что выставила таз – умыться хотелось нестерпимо. Она бы сходила на кухню за водой, но вдруг в доме гости? Пришлось дернуть сонетку. Их единственная служанка – немолодая уже, но еще вполне бодрая женщина, пришла быстро:

      – Ох, леди, что это вы такая бледная? Подать вам чаю? Леди Труар уже в гостиной, скоро ужин подам!

      – Нет, Триша, чаю пока не надо. Принеси кувшин горячей воды, таз и чистое полотенце, хочу ополоснуться с дороги, чтобы к ужину выйти, – слабо улыбнулась Валенсия. Ей казалось, она заболела. Ее то морозило, то бросало в жар, и горло странно ныло. Может, действительно простудилась в карете? Или на храмовом дворе? Но матушка слабостей не понимала – можешь одеться и выйти к столу, значит, одевайся и выходи. Вот Триша, та порой Валенсию баловала – приносила молоко и булочку в постель, когда не хотелось вылезать из нагретого под одеялом гнезда.

      Сетуя на бледность младшей хозяйки, Триша моментально принесла горячую воду, таз и полотенце. Чистую сорочку девушка сама достала из сундука, как и теплые чулки