Мой неверный муж. Оливия Лейк

знающий юрист нашел меня. Хотел убедиться, что все в порядке, и я не заявляла на него и не объявлю, что оставил в беде, помощь не оказал. Я его снова послала. Только в этот раз господин Загитов не пошел по указанному адресу. Больше он вообще меня не оставлял. Добиваться Марат умел.

      – Слушай, а что это за разговоры с Илем? С чего вдруг такая позиция?

      – Это наши корни, – пожал плечами, словно так и должно быть. – Основы нашей религии.

      – Марат, у тебя от правоверного только обрезанный член, – не сдержала сарказма. – Мы – светские люди. Наше общество и наши дети тоже. К чему все это?

      – Ты против того, чтобы я знакомил сына с Кораном? – вопросительно вздернул бровь.

      – Я не против, просто удивлена, что…

      Ты сам-то знаешь его! Ткнуть хотелось, как и в вино, которое он с удовольствием пил, и в хот-доги, которые иногда делал с детьми. Но я промолчала. Тогда диалог станет деструктивным и неприятным.

      – Удивлена аспектом, который ты выбрал. К чему? С чего вдруг в Москве Ильдар будет жениться четыре раза? Ты вот Лиану отдашь четвертой женой, м?

      – Не передергивай, Поля! – строго обрубил. – Ты знаешь ситуацию в моей семье. И дети узнают. Отец женился, скоро Динара родит. Они спросят, как так?! – эмоционально рассуждал. – Я объяснил, что для мусульман – это один из вариантов нормы. Что это нормально.

      – А это нормально?

      Марат на эту тему преимущественно отмалчивался. Может, его мнение склонилось в одну из сторон…

      – Отец доволен, мама тоже.

      – Конечно, Адам Даниярович доволен, – нарочито демонстративно согласилась. У него две женщины: привычная, та, которая за домом смотрит, болячки его лечит, выслушает и чаю принесет, и другая, та, у которой молодое тело и способности выносить ребенка. Она ласкает его эго и тешит мужскую мощь: вот еще как могу, ух! Работает! Стоит!

      Я не высказывала своего фи свекру, но ничего «нормального» в этом не видела. Седина в бороду, и все это удобно прикрыто религией. Я не первый год наблюдала за татарской диаспорой: многоженство поддерживали единицы! Ни одна женщина не была за, просто у кого-то не было выбора. А свекровь… Она хорошая женщина, мужа любит. Да, она дала согласие, но я не верила, что с душой. Ей больно, только это так глубоко внутри, что даже единственному сыну не разглядеть.

      – Я разговаривал с мамой. Она взволнована предстоящими родами, но за отца рада.

      – Март, тебе скоро сорок, а ты совсем не знаешь женщин, – вздохнула я.

      – Может, это ты не знаешь мужчин? – вкрадчиво поинтересовался – На что ты готова ради меня, Поля?

      Я совершенно не понимала, к чему он клонит.

      – Что значит: на что готова? Сигануть с двадцатого этажа? – иронично предположила. – Прости, но нет.

      Марат фыркнул, ответить хотел, но мне из клиники позвонили. Я срочно нужна.

      – Марат, я уеду на часик, – предупредила и, поднявшись, крикнула детей. – Заходите, совсем мокрые уже.

      Не хватало заболеть перед началом учебного года.

      – Тебе