Птица и череп. Светлана Соллей

себе место у стены на полупустой лавочке, пока многие сбивались в кучки для обсуждения различных интересных вещей, находили новых приятелей и друзей, Шину не очень хотелось быть среди них, не очень хотелось пытаться начинать общение с незнакомыми людьми, он не знал, что им говорить, как называть, какие темы обсуждать – эти вопросы всегда судорожно крутились в его голове, если он был вынужден начинать с кем-то разговор, так что обычно Шин не пытался начинать его первым. Потому иногда ему везло на тех, кто был чуть общительнее. Как и в этот раз.

      – Хэй, почему сидишь тут один? – весело и громко поздоровалась девушка, присаживаясь к нему. – Как тебя зовут?

      – Шин, – кивнул он, она улыбнулась в ответ, протянула руку и, когда Шин едва успел её коснуться, начала активно трясти.

      – А я Лана. Приятно познакомиться. Не сиди один, это грустно.

      – Мне нормально.

      – Ну, как скажешь… Я посижу с тобой, если ты не против, – ответила она чуть спокойнее, уперлась руками в скамейку и начала слегка болтать ногами, словно маленький ребенок. Шин бросил на неё короткий взгляд и не заметил ничего отличающего её от остальных присутствующих в очереди людей. Кожа у Ланы была обычная, чуть светлее, чем у него самого, без каких-либо ритуальных или декоративных рисунков, на руках и ногах (а она была в шортах и футболке, так как на планете был период довольно жаркого климата) то тут, то там проглядывались тонкие белые полоски шрамов, один такой располагался на левой щеке и довольно странно изгибался, когда Лана улыбалась. Образ завершали длинные угольно-черные волосы, как у самого Шина, что добавляло им незначительное сходство. Кроме длины, ведь в такую погоду можно было умереть, если длина волос позволяет им хотя бы на несколько сантиметров забираться на шею, к тому же как Лана собиралась поступать, если кто-то в пылу сражения просто схватит за эти бесконечно уходящие в пол пряди? Умирать от жары Шину не улыбалось. Умирать от того, что кто-то застал его врасплох на Битве, тоже. Но, как минимум, шрамами и он мог похвастаться. Все эти незначительные факты заставляли думать, что у них могло быть нечто общее.

      – В какую ветку ты хочешь? – внезапно спросила Лана, поворачивая к нему голову. Глаза у неё блестели энтузиазмом, любопытством и непонятной детской радостью. Она словно хотела узнать всё и сразу, но Шин не очень-то хотел с ней говорить. Потому он ответил:

      – Мне всё равно. В какую попаду.

      – А я хочу в воздух. Или в огонь. Или, может быть, в землю, но не так сильно. Воду не хочу, она слишком спокойная. Хотя иногда она бывает и опасной. Но земля тоже и спокойная, и опасная. А вот огонь всегда опасен. Да, пожалуй, именно в него я и хочу.

      Лана говорила очень быстро, отчего создавалось впечатление, что она прыгает с одного предложения в другое, даже не задумываясь над словами. Может, она и не задумывалась на самом деле, просто говорила, что приходило в голову первым. Просто потому, что она, скорее всего, сама по себе была именно такой. Шин не знал, разбирается ли он в людях достаточно,