Чума на оба ваших дома. Ольга Ленская

от которых у беглецов так и не получилось?

      Подойдя к двери, стараясь при этом не смотреть на пол, Джон выглянул наружу. Никого. Спустившись с крыльца, он пересёк двор и остановился возле калитки в воротах. Легонько толкнул створку – дорога за ней была пуста. Из привратницкой выглянул монах, смерил его равнодушным взглядом и снова исчез в своей каморке. Что может быть проще – оседлать коня, вывести за ворота, пришпорить… Конь у Джона, конечно, не такой горячий, как у его господина, но сильный и выносливый, ни разу не отставший во время их безумной скачки. Даже если привратник поднимет шум, пока кто-нибудь успеет отреагировать, Джон будет уже далеко. Почему слуга непременно должен разделить участь господина?

      Джон ещё раз окинул взглядом пустую дорогу, прикрыл калитку и вернулся в церковь. Остановился возле высохших и едва заметных уже кровавых капель и старательно вытер полой плаща холодный камень. Больше не останавливаясь возле распятия, обошёл церковь, отыскав скамью в самом тёмном её углу, сел и закрыл глаза.

      Он успел задремать, когда лёгкое прикосновение к плечу заставило его подскочить на месте. Рука сама собой метнулась к ножнам на поясе. Подошедший монах едва заметно покачал головой.

      – С тобой хочет говорить господин аббат.

      Аббат Герберт изучающе смотрел на человека, нарушившего покой вверенного ему монастыря. Правильные черты лица, скроенная по дворянской моде, хоть и сильно поношенная одежда, длинные волосы, перехваченные на затылке шнурком. Пожалуй, младший отпрыск какой-нибудь обнищавшей фамилии, а то и вовсе бастард. Впрочем, руки выдают сомнительность происхождения – аббат подумал, что легче всего в них представить кузнечный молот, причём самый тяжёлый.

      В общем, по виду – обычный, не особо разборчивый в поручениях наёмник. Зато по словам только что отпущенного слуги – просто кладезь ума, проницательности и благородства. Относительно последнего у аббата были сильные сомнения, что же касается остального… Прошлым летом на земле одного из вассалов графа произошла череда страшных и, на первый взгляд, необъяснимых событий. И по словам слуги, именно его хозяин смог докопаться до истины и восстановить справедливость, когда даже люди графа признали своё поражение. Аббат Герберт был близко знаком с графом и знал о тех событиях достаточно, чтобы понять – судя по упомянутым подробностям, слуга не врал.

      Кивнув собственным мыслям, Герберт сделал наёмнику знак садиться. Почтительно склонившись, тот с видимым облегчением опустился на стул. Несмотря на болезненную рану и недавно наложенную тугую повязку, он старался держать спину прямо. Да и вообще, выглядел настолько уверенно, насколько было возможно в его ситуации. Во всяком случае ни подавленности, ни паники в нём не чувствовалось.

      Ещё раз смерив взглядом внезапно посланного небом наёмника, аббат медленно произнёс:

      – Не хочу с самого начала вас обманывать – воспользоваться правом церковного убежища вы не сможете. Мессир…

      – Дэсбелл,