Завод: Назад в СССР. Книга 1. Рафаэль Дамиров

красный передовой тогда – тоже нам. Гордились мы заводом и своим трудом. Да и страной тоже… Эх, золотые времена были.

      – Как скажете, дядь Валер, я тогда вас тут подожду, пока вы свою приблуду найдете, – Игорь вытащил свой телефон и, опершись о станок, включил какое-то очередное видео.

      – Не приблуду, а приспособу, – пробурчал я. И телефон убери, документ изчай.

      Толку от таких как он не будет, если не взяться плотно за его обучение. Я что, мамка? Нет. Но совесть не позволит на откуп случайностям его обучение отдать. Сделаю, что смогу. Не захочет – заставим. Сейчас это молодое дарование даже в кроссовках по цеху ходит вместо специальных ботинок. Грубейшее нарушение техники безопасности. Ничего, это развлечение ненадолго – пока стружкой ногу не порежет, а то, видите ли, жарко ему.

      Я же тем временем пошел к верстаку – но услышал какой-то шорох и притормозил. А это в проходе между рядами наш токарь с третьего участка, Санёк Яровой, успев, пока мы ковыряемся с просроком, переодеться и пропуск забрать, совал в свою тумбу какой-то документ. Прямо на документе лежал кусок торта «Птичье молоко».

      – Саня, а по какому поводу шикуем? – спросил я, проходя мимо. – Тортики жрем, а меня не угощаем.

      Яровой, как и я, относился к старой гвардии, это про нас теперь шутливо говорили – с них уже песок сыплется. Раньше я так говорил про старших – думал, это смешно. На «Ростоборонмаш» мы с Саньком пришли в одно время – сорок два года назад, только я осенью, а он – летом.

      – А, Никифорыч! Так Машка, наша табельщица, проставляется, – кивал Саня. – Сходи… Только там это самое… Бумаги она на подпись дает. Совмещает, так сказать, рабочее с праздничным. Я вот подмахнул.

      Внук, что ли, у Машки родился? Надо спросить. В этот момент со спины раздался писклявый голос нашей контролерши.

      – Валерий Никифорович!

      – Есть такой! – откликнулся я.

      И обернулся, едва не столкнувшись с Катюшей. Та расплылась в искренней улыбке.

      – Вас табельщица к себе приглашает!

      – Валера, настало твое время! – захихикал Яровой, наконец, спрятав кусок торта в тумбочке.

      Что называется, сам не гам и другому не дам. Потом же понесет сухарик на мусорку.

      – Атам наливают, Катюх? – хмыкнул я, подмигнув контролерше.

      – Я шо, знаю? – Катька пожала плечами и продефилировала к выходу из цеха. – Меня никто не зовёт! Хи-хи!

      Пигалица, блин. Я проводил Катьку взглядом, наблюдая, как аппетитно она качает упругими бедрами.

      Эх, если бы молодость знала, если бы старость могла! Ну пойду схожу, узнаю, что за праздник, один хрен часов до восьми придется тут тарабанить. Я все-таки порылся в тумбе, пытаясь вспомнить, вернул ли мне приспособу Казаков. Приспособа – это такая штука индивидуальная, которую специально под детали делаешь, чтобы, так сказать, производственный процесс облегчить, и за годы работы таких обычно столько скапливается, что вся тумба забита. А Казаков тот еще чудик – два десятка лет