Смелая женщина до сорока лет. Денис Драгунский

рюкзак одной из них, пока она надевала куртку. Пожилой даме, которая торчала у шкафа бесплатного книгообмена, сказал: «Извиняюсь, закрываемся».

      Вот тут вошел он.

      – Закрываемся! – повторил охранник.

      – Да, да, простите… Я буквально на секунду…

      Он поставил на пол сумку и вытащил оттуда целую стопку книг.

      – Можно я сюда положу, на прилавок?

      – Это не прилавок, а кафедра! – сказала она. – Вы для книгообмена?

      – Ого! – улыбнулся он. – Кафедра! Как всё серьезно! Да, конечно. Ну и вдруг вашей библиотеке пригодится. Тут неплохие вещи есть.

      – Ой, а можно эту взять? – дама вытащила из стопки толстенный роман. Кажется, «Жажда жизни» Ирвинга Стоуна. Да, она. Про Ван Гога.

      – Пожалуйста-пожалуйста, – сказал он.

      – Что это вы тут распоряжаетесь?

      – Это пока еще мои книги. Вы их пока не приняли.

      – Закрываемся! – в третий раз сказал охранник. – Книги оставляете или забираете?

* * *

      – Конечно оставляю! – говорил он, стоя на крыльце. – Что мне их, с собой тащить?

      Она застегивала плащ и заматывала шарф и внимательно на него смотрела.

      Ведь он ждал ее на улице минут десять.

      Он ей сразу понравился. Мягкий, улыбчивый. Приятный внешне – голосом, лицом. Добрый, наверное. Кажется, чуточку похож на папу. Даже, простите, привлекательный. А почему «простите»? Перед кем извиняться за такие мысли – в ее-то одинокие тридцать два? Интересно, а сколько ему? По виду лет на пятнадцать старше, или даже больше. Ничего страшного. Наверное, у него дома много книг, даже очень много, и он продолжает их покупать, и вот лишние отнес в библиотеку. Ответственный человек.

      Он, словно бы слыша ее мысли, спросил вдруг:

      – Простите, а как вас зовут?

      – Татьяна Николаевна.

      – Валерий Васильевич, очень приятно. Вы не очень заняты сейчас? Что бы нам с вами не пойти куда-нибудь в тепло, выпить чаю? В кафе, я имею в виду.

      Она, наверное, покраснела: почувствовала, как у нее загорелись щеки. Ничего. Осень, осень, время восемь. Он не увидел. Нахальство какое. Вот так сразу – и в кафе. Меньше получаса знакомы, и на́ тебе. А почему нет? В кафе все-таки, а не «пойдем ко мне». А может быть, это судьба? Бывает же так! В книгах и в кино точно бывает. А вдруг и в жизни тоже? Ну вдруг?

* * *

      Она водила пальцем по строчкам меню. Потом сказала:

      – Вы предлагали выпить чаю? Пусть будет чай.

      Он улыбнулся и сам сделал заказ.

      Она не могла избавиться от мысли, что вот эта маленькая порция мягкого безвкусного сыра со сладкими помидорами стоит как две упаковки куриных грудок. А кусочек мяса с овощами и бокал, всего один неполный бокал вина – вообще страшное дело. Она едва жевала.

      Подняла на него глаза. Ей показалось, что он видит ее насквозь.

      – Татьяна Николаевна, – сказал он. – Пожалуйста, примите мои слова как знак моей искренности и самого глубокого доверия к вам, хорошо?

      – Хорошо.

      – Таня, я вижу, вам этот ужин поперек