Смелая женщина до сорока лет. Денис Драгунский

отшвырнул ее руки и сказал:

      – Вали отсюда.

      – Ты чего? – задохнулась она.

      – Вон пошла, я сказал. Непонятно? – и отвернулся от нее.

      Она быстро оделась и, не глядя на него, выскочила из комнаты. Завозилась в прихожей. Он, ничем не прикрывшись, выбежал за ней.

      – Стой!

      – Чего тебе? Извиниться хочешь? А я не хочу! Всё!

      – Отдавай две тысячи.

      Она раскрыла сумочку, вытащила две бледно-голубые бумажки, скомкала их и кинула в него и крикнула:

      – Козел!

      Хлопнула дверь.

      Он подобрал деньги с коврика и попытался подсчитать, пятое это свидание или все-таки четвертое.

      Но так и не смог вспомнить.

      Долг

      третий путь

      Стояли на лестничной площадке восемнадцатого этажа. Дом был новый и прекрасный: окна до пола, искусственные цветы на деревянных стойках, и даже узкая скамеечка стояла в полуметре от стекла – чтобы сидеть и любоваться уходящими к горизонту волнами крыш и островами парков. Дом был, можно сказать, шикарный – всего две квартиры на этаже.

      Но вот пепел стряхивать было некуда, поскольку наступила эпоха борьбы с курением.

      Однако вышли именно что покурить.

      Пятеро: Максим – это к нему пришли гости; Диана, девушка Максима; а также Богдан и Данила, и еще Даша Сапожникова. Она была как бы старшая подруга Дианы – не в смысле возраста, они были почти ровесницы, ну, может, год или два разницы, но в смысле состоявшейся судьбы – точно. Диана третий год бойфрендится с этим своим недоростком – хотя он, конечно, неплохой парень, ну, метр шестьдесят пять, но ничего, бывает хуже, – а Даша уже замужем за известным человеком. Это по ней было видно, даже не по одежде – хотя и с одеждой был полный порядок, – а по повадке, по лицу, по манерам – вроде бы скромным, но очень уверенным.

      Курили, кстати, только Богдан и Даша, остальные вышли за компанию. Пепельницу взяли с собой.

      Болтали, негромко смеялись. Богдан глаз не сводил с Даши. Максим и Данила это видели и незаметно перемигивались.

      Уже погасили сигареты и собрались идти назад, как вдруг дверь другой квартиры открылась и вышел мужчина лет сорока пяти. Высокий, стройный, спортивный, в светлых домашних брюках и безрукавке поверх матово-белой сорочки. Смуглый и чуть седеющий.

      – Фу-фу-фу! – сморщился он. – Надымили!

      – Здрасьте, Сергей Ильич! – хором выпалили Максим и Диана.

      – Окно бы открыли, что ли…

      – Не открывается, Сергей Ильич! – Максим подергал ручку фрамуги.

      – Господи! – досадливо вздохнул мужчина и прошел к окну; все посторонились; он взялся за рукоять, резко дернул ее вверх и вправо; фрамуга открылась; осенний воздух ворвался вовнутрь. – Эх, умелые руки. Вот так-то лучше. Потом закрыть сумеете?

      – Конечно, Сергей Ильич! – снова хором сказали Диана и Максим. – Спасибо!

      – Не за что. Где папа, Максик? Давно его не вижу.

      – Они с мамой в Тбилиси.

      – Ага! – засмеялся