k-punk. Избранное. Марк Фишер

особого внимания. Она вышла в свет почти сразу после финансового кризиса 2008 года и быстро стала бестселлером, что удивило как самого Фишера, так и его издателя. Успех работы мгновенно сделал Марка «новым мощным голосом» среди левых авторов, а ее название – одним из центральных выражений левого политического словаря, которое знакомо многим, даже не читавшим книгу. Капиталистический реализм предложил свежие и современные принципы для критики неолиберальной идеологии и ее шаблонов.

      Во второй книге Призраки моей жизни (2014) Фишер обращается к своим текстам, написанным более десятка лет назад для блога и различных музыкальных журналов, где исследует «хонтологические» течения. Проявившиеся после так называемого конца истории, эти течения добавляют голосу Фишера оттенок горького пессимизма в критике настоящего, когда он обнаруживает следы модернизма ХХ столетия в противоречиях поп-культуры, мучимой призраками экспериментов авангарда меланхолии.

      Странное и жуткое (2016) предлагает новый взгляд на меланхолию двух предшествующих книг: те жуткие призраки, что стоят у нас за спиной, – не просто бесчисленные мертвые намерения. Они указывают пути бегства из капиталистического реализма и его заплесневелых непогрешимых догм, и в этом смысле продолжают жить.

      В каждой из упомянутых книг читатель может открыть для себя ценные неологизмы и аргументы Фишера, ныне широко распространенные среди левых. Его уникальная точка зрения продолжает вдохновлять и сегодня, спустя почти десять лет после его смерти в возрасте сорока восьми лет в 2017 году. Интерес к работам Марка постоянно растет, а перевод на разные языки вытаскивает его мысль из родного – и исключительно – британского контекста в новые, но столь же угнетаемые глобальным капитализмом локации.

      И всё же Фишер продолжает оставаться незаметной фигурой XXI века, что не является следствием недостаточной интеллектуальности или непопулярности его работ. Напротив, Марк признан, хоть и посмертно, а его незаметность помогает сохранить некоторые качества, которые и делают его интересным и важным автором. Шаткое положение критика современности позволяет ему быть кочевником и узурпатором одновременно; его трудно вписать в капиталистическую догму. Фишер незаметен не потому, что он не популярен, а потому что даже после смерти он преодолевает противоречия XXI века как мыслитель одновременно радостный и удрученный, который работал над спасением многих забытых, порицаемых или непопулярных идеалов.

      Здесь можно обратиться к пониманию незаметности или «малости», предложенному Жилем Делёзом и Феликсом Гваттари, оказавшим на Фишера довольно сильное влияние. Для них «малая литература» – это литература иммигрантов, тех, кто говорит на языке большинства с позиции меньшинства. Они проводят параллель между малой литературой и работами Франца Кафки, который задается вопросом:

      …как вырвать из собственного языка малую литературу, способную отрыть свой язык и заставить его ускользать, следуя трезвой революционной