Адептка, какого тлена?. Надежда Мамаева

А затем и переклеила на другую тару, которая выглядела один в один как разбитая. И тоже была с едким натром. Оглядела свежим взглядом идеально чистую лабораторию и победно выдохнула: – Все!

      – Нет, не все, – возразил братец. – Нужно еще подбросить ключи в карман нашей спящей красавицы.

      Эту ответственную миссию Мик взял на себя, пробравшись по воздуховоду в кабинет Вировира со связкой в зубах.

      Когда братец вернулся из вентиляционной шахты, первые лучи рассвета коснулись пола в коридоре. А я вдруг поняла, что только что закончился, кажется, самый длинный день в моей жизни, в котором осталась адептка Старлинг. А в сегодня шагнула уже Маккензи.

      Глава 2

      Время до начала занятий провела в одном из весьма популярных мест академии. Его стены стали свидетелями стольких тайн, сплетен, преображений, конфузов, шпаргалок, которые находчивые адепты прятали в самые неожиданные места… В общем, я решила спрятаться в уборной.

      И дело даже не в том, что, слоняясь в такую рань одна по коридорам академии, я могла вызвать ненужные вопросы у случайных встречных или мне нужно было привести себя в порядок (хотя и это тоже). Нет. Основной причиной был Мик.

      Когда он вылез из вентиляционной шахты, то оказался таким грязным, что понять, где кончается обмотавшая пушистое тело паутина и начинается непосредственно сам братец, было весьма проблематично. Мик так остервенело чесался, вгрызался себе в бока, пытаясь избавиться от зуда, что сам потребовал, чтобы его помыли.

      – Знаешь, хомяки обычно не очень любят купаться… – предупредила я.

      – Да что ты знаешь о нас, хомяках! Я, может, сейчас этого жажду больше всего на свете! – запальчиво возразил старшенький.

      Это было ровно до того момента, как он оказался под струей теплой воды. И тут то ли взыграли животные инстинкты, то ли Мик резко передумал, но его, мыльного, я ловила так, что сама оказалась в пене. Во всех смыслах этого слова.

      Так что последнюю смывала и с пушистой шерстки, и с себя. А после аккуратно сушила братца заклинанием. Он враз стал не просто круглым, а идеально сферическим и начал остервенело вылизываться.

      – Ты прямо как ведьма, – выдал старшенький, умываясь лапками и приглаживая усы.

      – Ярко-рыжая? – стоя перед зеркалом и пальцем расчесывая длинные волосы, уточнила я.

      – Не совсем, – глядя на меня, мрачно отозвался братец.

      – А почему тогда? – насторожилась я.

      – Потому что сжечь тебя хочется. Ты не могла предупредить, что хомяки настолько не любят купаться?

      – Так я сказала, – возразила Мику.

      – Да, ты просто сказала! А надо было проорать так, чтобы я проникся и убедился! – выдохнул он.

      Я лишь хмыкнула: братец у меня был хороший, но имелся у него один недостаток: признавал он свои ошибки не сразу. Обычно прохождение стадий: «Да прать!», «Так, прать!» и «Ладно, прать!» занимало у него времени до одного переворота клепсидры. Всего в сутках таких было ровно двадцать четыре.

      И