Кирза и лира. Владислав Вишневский

в «партию», или на грабли какие. Люди, как же здесь все убого, буднично, по-граждански. Прие-ехали называется.

      – А где оркестр? – доносится чей-то высокий недовольный голос в темноте.

      – Слушайте, пацаны, вот это всё, что ли, армия, а? – вопрошает кто-то высоко удивленно.

      Такого мы, конечно, не ожидали. Не может быть! Мы расстроены, даже разобижены, топчемся на месте, сопим, крутим головами.

      Действительно, куда это нас привезли? Что это такое вообще? Как-то вроде и не похоже на воинскую часть… Может, замаскировано здесь всё, засекречено? Под землей, может, всё главное, там?..

      – Нет, братцы-кролики, нам в кино совсем не такое показывали.

      – Ребя, а чё мы сюда тогда ехали, а? У нас чё ли дома такого убожества нет, а?

      Кто-то в темноте озвучил табличку на киоске «Слышь, пацаны, здесь написано, я разобрал: «Пива нет».

      – Во, видите, тут и пива, оказывается, нет. Чё мы тогда сюда пилили?

      – Вот я и говорю, какого лешего нас сюда занесло? Мест лучше что ли, для нас, на земле не нашлось, а?

      – Это не армия, пацаны, это или баня, или столовая. Только мы не с той стороны заехали, сзаду, со двора.

      – Вот именно, сзаду мы заехали. Прямо в очко! Ага!..

      – А где оркестр? – не унимается любитель праздничной музыки.

      – Ага, щ-щас! – где-то в темноте злорадно гогочет наш водитель. – Раскатали губу… Будэ вам и оркестр, и цвяты, усё щас будэ.

      С шумом открывшаяся в стене неприметная вначале дверь, вовремя прервала наши мрачные размышления. В слабом свете коридорных лампочек, как из преисподней, появились несколько солдат и офицеров. Один из офицеров, маленький, толстенький, увидев нашу толпу, радостно потирает руки и вместо «здрасьте» громко, как тот дедушка Ленин, картавит:

      – Так. Пгиехали, значит. Оч-чень хагашо.

      Мы молча полукругом толпимся… Или передразнивает нашего дедушку, артист, значит, или действительно родственник картавого… Да, мы приехали! Что дальше?.

      – Митрохин, Павлов, одна машина? – куда-то поверх наших голов, тем же бодрым тоном спрашивает он.

      – Так точно, та-ащ майор. Пока одна. – Сообщает то ли Митрохин, то ли Павлов. Один из них в общем. – Щас и другие подойдут.

      – Отлично, – чему-то продолжает радоваться наш майор, и громко хлопает ладонями. – Ну что ж, б-бойцы, все вот так вот б-бодгенько, со своими вещичками, значит, и заходим сюда. Пга-ашу. Заходим по одному и не толпимся… Митрохин, зав-води, гвагдейцев.

      Крутанувшись, шустрый майор бодро ныряет в свою преисподнюю, исчезает там… Мы, еще не очень понимая, куда это – милости пга-ашу, и вообще, – гуськом потянулись в освещенный коридор. Но стоило нам переступить порог, как воздух – тёплый, слегка влажный, с привкусом берёзового веника, пива, кваса, пота и мочи, выдал всё – это действительно баня.

      – Баня, братцы!!

      Все радостно оживились: «Ну это другое дело, ребя, это точно баня. Баня!»

      5. Теперь, конечно, про неё, про баню…

      – Слышь,