Никто не в стороне. Александр Капков

и дети бросились в рассыпную. Берте удалось вырваться, локтем она ударила женщину в грудь, а затем подсечкой опрокинула на землю. Тут только растерявшийся капрал пришел на помощь, удерживая яростно бьющуюся на земле африканку.

      Ее муж, под наставленными на него стволами, застыл на месте. Его лицо исказилось. Он затравленно оглянулся и встретил взгляд офицера.

      Вечером, за ужином Берта Меер, француженка, не смотря на фамилию, не удержавшись, спросила у Стаса, чуть прижимаясь к нему бедром, благо за столом они сидели рядом:

      – Господин лейтенант, скажите, почему вы не поверили этим людям. Ребята говорят, что поначалу семья выглядела очень убедительной. Вы – настоящий детектив, если усмотрели фальшь в их игре.

      Она кокетливо улыбнулась симпатяге командиру.

      Стас оглядел своих подчиненных, заметив на их лицах неподдельный интерес.

      – Ладно, скажу, – ответил он. – Но тут нет никаких тайн. Просто, когда мы обнаружили оружие, я совершенно случайно бросил взгляд в их сторону и мне показалось, что дети держались как-то странно, точно они боялись не нас, а своих родителей. А ведь им лично ничего не грозило. Я и подумал, что проверку следует продолжить.

      – Воровство детей в этой стране – дело обычное, – заметил Любарский, ревниво покосившись на телодвижения военного фельдшера. – А мне интересно, как ты догадалась, красавица?

      Девушка улыбнулась уголками губ. Она давно знала о молчаливом томлении бедного поляка и временами заставляла себя ревновать.

      – У одного мальчика была ссадина. Я решила обработать ее перекисью и смазать йодом. Протертое спиртом место оказалось гораздо светлее. Так ведь не бывает, чтобы у двух темных родителей были светлые дети. Правда?

      – Ну, иногда бывает, – сказал кто-то, сразу вызвав смешки легионеров. Берта отмахнулась от них рукой.

      – Кстати, шеф, – обратилась она к Любарскому, – вы ведь все знаете об этой стране. Что теперь будет с детьми?

      – Пока поместят в местный приют и станут выяснять откуда они, остались ли родители, – оживился он. – Если нет, повезут дальше, в столицу. А там устроят в детский дом. Но я думаю, что родители у всех имеются и достаточно богатые, чтобы внести выкуп. Иначе овчинка не стоит выделки.

      Последнюю фразу он произнес по-польски. И никто, кроме командира, ее не понял. У Стаса была отличная память и явные способности к языкам. Поэтому он легко запоминал слова и целые выражения на разных языках. Польский числился у него одним из любимых. Он быстро посмотрел на старшину и сразу же отвел взгляд. То, что тот неровно дышал к сержанту Меер, не догадывался только ленивый. Из чувства товарищества, лейтенант мягко отодвинулся от Берты и сказал, завершая разговор:

      – Так или иначе, вы можете записать на свой счет одно доброе дело. Для нашей профессии добрые дела не обязательны, зато поднимают репутацию в собственных глазах. А то, что вы обошлись без стрельбы и трупов, возводят ваши заслуги в квадрат.

      Все заулыбались.

      – Парни,