Настоящий русский триллер. Никанор Абрикосов

жест, Озеров наконец узнал его.

      – Хорошая версия! Обосновать сможете? – Я посмотрел на мужчину и жестом пригласил поучаствовать в дискуссии.

      – Так, а что там еще делать? – сказал кто – то и в зале раздались смешки.

      – Хорошо, – Озеров поднял обе руки вверх. Минуту внимания. – на этом сделаем перерыв. Оставим вопрос на после перерыва. Пообедаем и через полтора часа жду вас здесь. Продолжим. Все свободны.

      Магистры шумной толпой двинулись к выходу, на ходу обсуждая лекцию.

      Озеров выключил экран, и поднялся к мужчине. Тот сидел на своем месте, не делая даже попытки встать.

      – Здравствуй Саня.

      – Привет Егор.

      – Ты откуда вообще взялся?

      – Оттуда. А теперь я тут. Поговорим?

      – Ну отчего же не поговорить. Пошли прогуляемся.

      – Слушай, а все-таки. Для чего построили эту штуку? – Саня кивнул на темный экран.

      – Неизвестно. У ученых даже предположений никаких нет. Ни кто его построил, ни зачем. Хотя штука настоящая. Древняя – без дураков.

      – Так я и думал. До сих пор как новенькая – бери и пользуйся. А мы даже не знаем, как. А студентов зачем мучил? Если сам не знаешь?

      – А у меня был друг, в юности. Он считал, что иногда не нужно знать, что решения не существует. Уверенный, что решение есть – диверсант лучше справится с задачей.

      – Друг говоришь?

      – Да. Когда – то.

      – Надо же – до сих пор помнишь. Но я уже так больше не говорю.

      ***

      Они купили шаурмы на углу и прогуливались в старом парке. Озеров любил это место и часто тут бывал. Посреди парка стоял двухэтажный деревянный дом. До революции – поместье купца. Бездетный помещик завещал организовать в его поместье после смерти лечебницу для страдающих от «зеленого змия». А когда умер там обосновалась лучшая в России девятнадцатого века лечебница для алкоголиков.

      Их лечили диетическим питание, длительными прогулками, по вековым липовым аллеям, раскинувшимися вокруг здания и покоем. Во время Великой Отечественной войны тут организовали санаторий для покалеченных партизан. А уже в восьмидесятые годы двадцатого века – дом пионеров. Сейчас дом стоял закрытым, смотря на парк слепыми заколоченными окнами.

      Гуляя вместе с Саней и слушая его рассказ, Озеров хотел, чтобы парк оказал на него свое обычное действие – успокоил. А тревожиться было о чем. Саня был его однополчанином. Они вмести служили срочную службу по призыву, двадцать лет назад. И с тех пор виделись впервые. Хотя на службе были закадычными дружбанами.

      Служба в армии у них была необычная. После курса молодого бойца, их двоих из всех салаг, заставили заполнять длинные анкеты. Потом опять прогнали через строй врачей и прочих непонятных людей в форме, совсем как перед призывом. А затем, еще через две недели, вызвали на комиссию.

      Комиссия заседала в огромной комнате, по периметру которой были расставлены столы, за которыми сидели люди.

      Первым вызвали Егора. Слегка волнуясь, он вышел на середину, представился и замер