Дневник мамы. Виктория Карелина

Уж есть человек на свете.

      Родители были довольны, они не замечали, что первое апреля сегодня, и не обращали внимание на то, что говорят в народе. Они радовались первой дочери, радовались, что вся семья здорова.

      Девочка родилась в избе с бабкой повитухой. Больница была далеко, да и не верил в медицину народ. Веками так рождались дети и в этом ничего не было странного.

      А на дворе была ужасная слякоть. Снег превращался в кашу. Реки вздулись и грозились сорвать все мостки. Лед рек ломался и несся с большой скоростью вниз по течению, угрожая снести все на своем пути. Прекратилась всякая связь между населенными пунктами – и санная, и на телегах, и пешая. Весна была дружной и ранней. Это радовало людей, которые рассчитывали на хорошую пахоту и сев, а это было главным в их жизни.

      Родители сокрушались:

      – Как же теперь крестить новорожденную? Нельзя проехать в церковь, придется ждать восстановления дорог.

      –Ах, какая неприятность,– причитала бабушка Марфа Матвеевна, качая головой, – грех то какой. Уж и впрямь девчонка несчастливой уродилась.

      К этому времени она стала лояльнее относиться к молодым и иногда их навещала.

      Отец молчал, он не беспокоился о крестинах. Он считал это дело глупостью. В бога не верил и жену свою Анну старался разуверить в религии. Теще Марфе Матвеевне пытался возражать. Но она была женщиной старой закалки, упрямой, настойчивой, властной и старалась соблюдать старые традиции.

      Крестили меня в Дубовицкой церкви. Крестным отцом был мамин брат – Александр Андреевич, а крестной матерью была моя двоюродная сестра Евдокия Федоровна – дочь дяди Федора. Назвали меня Ираидой, хотя, как говорил мой отец, вокруг имени было много споров, но мама настояла на своем. Так с этих пор я стала гражданкой СССР – Ираидой Ивановной Роговой.

       Родители мои были рады моему рождению, но сколько дополнительной работы стало у них. Особенно вся работа, связанная с моим появлением, свалилась на мамины плечи. Все это сказалось на ее здоровье. Мне было полтора месяца, когда она заболела, и ее положили в больницу. А меня оставили отцу. Отец кормил меня из коровьего рога молоком. Потом люди говорили, что я искусственно вскормленный ребенок.

      Отцу досталось. Но он был очень сильным, волевым и здоровым человеком, поэтому все успевал.

      Мама пролежала в больнице около трех месяцев и вернулась домой слабенькой и болезненной. А хозяйство требовало сеять, косить, обрабатывать лен, выполнять еще тысячи дел, а еще маленький ребенок, который не оставлял ее ни на одну минуту, даже когда она спала.

      Рассказывали мне потом люди, что моя мама меня очень любила. У меня были белые чистые пеленки, хорошенькие распашонки, белые кружевные пододеяльники, а когда я стала старше меня наряжали в хорошенькие платьица.

      К этому времени бабушка стала навещать наш дом. Отдала маме все, что принадлежало ей, подарила маленького жеребенка, так как у отца был единственный серый конь Сивко, который плохо работал и лягался в упряжке. Конь Сивко был старым и, если