Безумная ведьма. Элизабет Кэйтр

выдыхает, стараясь нормализовать сбившееся дыхание. Слишком много потрясений за один день.

      – Не можешь поверить в то, что всё получилось? – Паскаль не сдерживает усмешки, замечая едва ли не побледневшего генерала. – Не распыляйся на благодарности.

      – Она вспоминает его, – медленно произносит Баш.

      От осознания слетают все предохранители внутри. Хаос, она вспоминает! Видара, его любимые вещи, традиции. Их традиции.

      – Она лишь улыбнулась и захотела кофе. Сам знаешь, её видения остановились на службе в Пандемониуме, а дальше она боится их чувствовать, – Кас плотно сжимает губы. И ведь, в какой-то степени, сестра права – кто захочет в здравом уме вспоминать такую боль?

      – Кофе. Это тайная страсть Видара ещё с юности, когда мы служили в мире людей. Она знала это.

      Паскаль закатывает глаза, а потом недоумённо таращится на генерала, который уже вполне мог величаться его другом:

      – Баш, не придумывай.

      – Хорошо, а «Последний ужин»?

      – Что «последний ужин»? Слушай, ты, нахрен, меня реально пугаешь. Всё нормально? Немагия не проявлялась? – усмешка из голоса пропала, а приподнятое настроение заметно поубавилось.

      – «Последний ужин» – это традиция Поверенных Видара. Перед каждым наступлением, поездкой, короче, перед тем, что могло крупно изменить наши жизни – мы устраивали ужин, что-то вроде последнего вечера в тепле и уюте родного дома, где не затрагивали государственных тем, где не было ругани и споров. Мы были самими собой, без масок и регалий. Услышь же меня, её подсознание вспоминает!

      Паскаль глупо хлопает глазами, переваривая всё услышанное.

      – Получается, он вспоминает? – король поворачивает голову в сторону кухни. – И она тоже.

      Предательское сердце снова затрепыхалось. Наверное, ещё одного такого трепыхания Паскаль попросту не переживёт.

      – Если это действительно так, значит, Видар скоро вернётся к нам. И вернёт мою королеву, – уголки губ Себастьяна тянутся вверх, пока в глазах блестят огни надежды.

      – Да, только, чтобы её вернуть – нужно здорово побороться. Причем с ней же.

      Спустя несколько часов в небольшой квартирке на окраине Стоуни-Брука, их маленьком королевстве среди людских каменных джунглей, царила атмосфера спокойствия, любви и скорых перемен. Паскаль рассказывал о том, какие странные люди и их запросы – уж он-то, будучи таксистом, мог похвастаться приличным багажом рассказов. Себастьян, как врач-психотерапевт, ставил пассажирам Каса диагнозы, а Равелия лишь закатывала глаза: в отличие от них она не могла похвастаться «весёлой» работой. Рави ухаживала за людскими цветами в ботаническом саду днём и, как бы метафорично это не звучало для неё, пыталась выходить хрупкую ледяную бентамидию ночью.

      – Ты сказал, что он в клинике, – наконец, удаётся вставить Равелии, когда тема работы начала иссякать.

      Паскаль делает глоток из стеклянной бутылки пива, аккуратно переводя взгляд на сестру. Она всё так же легко улыбается,