Ожри Гвижит. Петр Золто

спасти. И ощущение холодной костлявой руки на спине постепенно стало отступать. Наверно, даже боль ослабла. Я повернул голову в сторону голоса и вгляделся в смутную фигуру, сидевшую в стороне от погасшего и теперь едва дымившегося костра. Через несколько мгновений очертания стали четче, и я смог различить длинные черные волосы. Платье, длинное, до самых лодыжек. Сшитое из кожи. С красивыми узорами, вышитыми разноцветными тонкими полосками кожи. Индианка, – пронеслось в голове. Как же я сразу не догадался. Чертов сон. Не зря он мне приснился. А где-то рядом, наверно, и остальное племя. В груди похолодело. И к горлу подполз комок, сжимая и медленно сдавливая шею.

      О дикости индейцев знали все. Ходили легенды, что они снимают с людей скальпы, а потом подвешивают человека к верху ногами на каком-нибудь дереве, чтобы вся кровь медленно стекала вниз. И счастлив был тот, кто умирал от обескровливания. На запах часто приходили звери, и тогда участи человека не позавидовал бы даже самый несчастный из людей. Потому что в таком положении они не загрызают сразу, а медленно отрывают куски плоти, съедая человека, пока он еще жив. Пожалуй, если бы на месте ее я увидел волка, то не так бы испугался. Страшнее, чем люди, зверей нет.

      А тем временем девушка под моим пристальным взором, напряженно упершимся в нее, начала размахивать руками. И показывать куда-то в сторону. Видимо, она заметила, что я очнулся, и теперь пыталась что-то мне сказать. А может быть не мне? От этой мысли холодный пот выступил на спине. Я почувствовал его. Словно сырая земля потянула меня вниз. В свои холодные объятья. И пытаясь противостоять неведомой силе, тянувшей меня, я снова попытался подняться, резко дернувшись всем корпусом вверх. Но меня вновь постигла неудача. Земля не отпускала. Она крепко держала меня, словно пригвоздив к себе невидимой паутиной и наказывая острой болью за попытки из нее выбраться.

      Девушка на миг остановилась, высоко подняв брови. Очевидно, она не предполагала, что я травмирован на столько сильно. Некоторое время постояла так, а потом на ее лице появилось выражение человека, разглядывающего муху с оторванными крыльями. Она слегка наклонила голову и что-то сказала на своем языке. Потом отвернулась и махнула рукой. После чего медленно поплелась в сторону большого дерева, обхватить которое не смогли бы даже, пожалуй, три человека. Я внимательно следил за ней взглядом, каждую секунду ожидая, что вот сей час раздадутся еще голоса откуда-нибудь из леса, возвращающихся к лагерю индейцев.

      Но никого не было. А девушка медленно подошла к огромной сосне и присела на колени. Протянула руку и кого-то нежно погладила. Мне не было видно, кто там. Сквозь загораживающую непонятное существо траву то появлялось, то исчезало что-то коричневое. Но разобрать точнее не получалось. Девушка же подняла другую руку к лицу и вроде как протерла глаза. Хотя нет. так глаза не протирают. Скорее это похоже на то, как женщины вытирают слезы. Да, определенно. Неужели она плачет? – вспыхнула догадка. Но почему? Впрочем,